Эдгар Уоллес - Рассказы о Шерлоке Холмсе. Король страха (сборник)

– Я бы не советовал вам пытаться водить меня за нос, – сказал мой друг.

– Но я же все рассказал.

Холмс раздраженно махнул рукой и резко повернулся.

– Спокойной ночи, доктор Тревельян, – обронил он.

– А как же я? Вы мне ничего не посоветуете? – голос Блессингтона взволнованно задрожал.

– Посоветую. Говорить правду, сэр.

Через минуту мы уже шли по улице домой. Мы прошли по Оксфорд-стрит и дошли до половины Харли-стрит, прежде чем мой друг наконец заговорил вновь.

– Ватсон, вы уж меня извините, что я впутал вас в эту глупость, – сказал он. – Хотя дело это в общем-то интересное.

– Я, честно говоря, ничего не понял, – признался я.

– Что ж, есть два человека… как минимум два человека, может быть, и больше, которые по какой-то причине хотят во что бы то ни стало добраться до этого Блессингтона. У меня не возникает сомнений, что и в первый, и во второй раз младший из посетителей побывал в его комнате, пока его подельник довольно находчивым способом отвлекал доктора.

– А как же каталепсия?

– Симуляция, Ватсон, хоть я и не осмелился сказать об этом нашему знакомому эскулапу. Подобные приступы очень легко симулировать. Мне самому приходилось это делать.

– А потом?

– По случайному стечению обстоятельств оба раза Блессингтона не оказалось дома. Они выбрали такое необычное время для посещения врача специально, чтобы не столкнуться в приемной с другими посетителями. И то, что как раз именно в это время Блессингтон обычно выходит на прогулку – простое совпадение, которое говорит о том, что эти люди не слишком хорошо осведомлены о его повседневной жизни. Разумеется, если бы они хотели что-то украсть, они, по крайней мере, обыскали бы комнату. К тому же я по лицу этого человека вижу, что на самом деле он больше всего боится за свою шкуру. Совершенно исключено, чтобы этот тип сумел чем-то насолить таким мстительным личностям, не зная, с кем имеет дело. Поэтому я более чем уверен, что он знает, кто эти люди, но по каким-то своим причинам скрывает это. Мне почему-то кажется, что завтра мы с ним снова увидимся и он будет поразговорчивее.

– А нельзя ли допустить, – предположил я, – хоть это, конечно, прозвучит дико, что вся эта история с русским каталептиком и его сыном была выдумана самим доктором Тревельяном, который зачем-то сам заходил в комнату своего пациента?

В свете газового рожка я увидел, что Холмс приятно удивлен моей проницательностью.

– Друг мой, – сказал он, – это была первая версия, которая пришла мне в голову. Но скоро я получил подтверждение правдивости доктора. Молодой человек, о котором он рассказывал, наследил еще и на ковровой дорожке на лестнице, так что осматривать комнату мистера Блессингтона мне даже не пришлось. Думаю, если я вам скажу, что его ботинки имеют квадратные носки, в отличие от остроносых туфель Блессингтона, и на дюйм с третью длиннее обуви доктора, вы согласитесь, что сомнений относительно его существования быть не может. Но давайте пока прекратим обсуждение этого дела. Я буду очень удивлен, если наутро мы не получим каких-нибудь новостей с Брук-стрит.

Очень скоро предсказание Холмса исполнилось, причем самым драматическим образом. В половине восьмого утра, когда солнце еще только взошло, я открыл глаза и увидел Холмса, стоящего в халате рядом с моей кроватью.

– Ватсон, вставайте, нас ждет экипаж, – сказал он.

– А что случилось?

– Едем на Брук-стрит.

– Есть новости?

– Да. Плохие, но что именно, я пока не знаю, – сказал он, поднимая шторы. – Вот взгляните… Лист, вырванный из записной книжки. На нем карандашом написано: «Умоляю, ради всего святого, приезжайте немедленно. П. Т.» Написано очень неразборчиво. Наш друг, доктор, очень волновался, когда это писал. Собирайтесь поскорее, Ватсон. Дело срочное.

Через пятнадцать минут мы уже были у дома врача. Он выбежал нам навстречу с перекошенным от страха лицом.

– Что же это творится?! – запричитал он, сдавливая себе виски пальцами.

– Что случилось?

– Блессингтон покончил с собой!

Холмс удивленно присвистнул.

– Да, ночью он повесился.

Мы вошли в дом, и доктор провел нас в комнату, которая, очевидно, была его приемной.

– Простите, я сейчас ничего не соображаю, – сказал он. – Полиция уже прибыла, они наверху. Меня это так потрясло!

– Когда вы об этом узнали?

– По утрам Блессингтону всегда приносили чашку чая. Сегодня утром, около семи, к нему вошла горничная… Она и увидела… что он висит… прямо в середине комнаты. Он привязал веревку к крюку, на котором раньше висела тяжелая лампа, и спрыгнул… с того самого ящика, который вчера нам показывал.