Грегг Олсен - Улей

– Рид, к принятию всех этих решений подвел меня ты. В этом доме хотел жить ты , а я просто сказала, что мне он понравился больше остальных, хотя для меня куда предпочтительнее был дом с большим цветником на Филлмор-стрит.

– Да ведь то был не дом, а развалюха! – в отчаянии вскричал Рид.

– Да, ты так и сказал, – пожала плечами Калиста. – И я приняла к сведению. Что касается имен для наших сыновей, Брэйди звали твоего шафера, а имя Кристиан носила в девичестве твоя бабушка.

Рид знал, что она права, но не мог оставить её упреки без ответа.

– Ты сама предложила эти имена.

– Да. Потому как знала, что ты их одобришь.

Калиста посмотрела на компакт-диски, которые слушала в последнее время.

Проследив за её взглядом, он метнулся к столу и смахнул пластмассовые коробочки на пол.

Она не рассердилась. На лице её появилось грустно-задумчивое выражение. И даже едва заметная улыбка. Печальная улыбка, позже отметил он. Ни в коем случае не неприязненная. Эта улыбка происходила от глубоко запрятанного в ней «знания», как она выражалась, напоминавшего, что пришел её черед и мужу её не переубедить.

– Мальчики с тобой не поедут, – сказал он.

– Знаю, – ответила она. – Они принадлежат тебе.

Рид был вне себя от возмущения.

– Калиста, ты издеваешься? О чем ты думаешь? Ты – их мать. Ты нужна им.

Она покачала головой.

– Рид, я нужна себе самой.

16 сентября 2019 г., понедельник

Линдси выросла на «Беренстейновских медвежатах» [11] « Беренстейновские медвежата » – легендарная серия детских книжек, созданная амер. писателями и иллюстраторами Стэном (1923–2005) и Джен (1932–2012) Беренстейнами. и других книжках, которые ненавязчиво пестовали в девочках убежденность, что они могут стать теми, кем захотят быть. Сама она, решив пойти на службу в полицию, даже не задумывалась о том, что служитель закона – не женская профессия. Её мать, избравшая стезю педагога, а не архитектора лишь потому, что в школе она была единственной девочкой в классе по черчению, восприняла выбор дочери как подтверждение того, что прежние условности, которые она в свое время не посмела нарушить, утратили свою значимость.

Если Рид Салливан верно оценивал ситуацию – а ничто не указывало, что это не так, – философия Марни Спеллман строилась на том же принципе, но была более радикальна: вторгалась на территорию семейных отношений, позволяя – нет, даже требуя, – чтобы жена и мать бросила супруга и родных детей.

– Должно быть, для вас это стало ударом, – промолвила Линдси. – Что она так вот взяла и ушла.

– Не то слово, детектив. Да. Сильнейшим.

– Она сразу уехала?

– В тот же вечер. Взяла с собой только то, что уместилось в два старых чемодана, и вызвала такси до аэропорта.

– А ваши сыновья? Как она им объяснила свой уход?

– При их разговоре я не присутствовал, – отвечал Салливан. – Она закрылась с ними в нашей спальне. Позже Брэйди сказал мне, будто она обещала, что уезжает ненадолго. Якобы в гости к новой подруге. Что-то вроде этого. И даже не намекнула, что возвращаться не намерена.

Он перестал гладить кошку.

– Несмотря на все её высокопарные речи о саморазвитии, о том, что она достойна быть кем-то более значимым, чем просто матерью и женой, Калиста была трусливой лгуньей. Ей не хватило смелости сказать мальчикам правду.

– Какую правду?

– Что мы ей не нужны. Больше не нужны. Что в её сердце нет места ни для кого, кроме неё самой. И той женщины.

– Марни Спеллман?

– Да, именно.

16 сентября 2019 г., понедельник

Беллингем, штат Вашингтон

Рид Салливан теребил вытянувшуюся нитку на своем кардигане. Он выглядел растерянным, словно перенесся в прошлое, где теперь чувствовал себя чужим. Линдси заметила, что по его лбу скатывается капля пота.

Воспоминания давались ему с трудом. Отзывались болью. Он рассказывал о том, как выставил дом на продажу в надежде, что Калиста дорожит их браком и согласится дать им второй шанс.

– Она присылала письма и оставляла на автоответчике сообщения, уверяя, что она скучает по своей семье и хочет, чтобы мы продали дом и переехали в Вашингтон. Мальчикам тогда было шесть и девять лет. Наверно, я дал слабину. Подумал: если мы хотим как-то наладить свою сломанную жизнь, нужно приспособиться к её жизни и к тем требованиям, что с этим сопряжены.

Рид был полной противоположностью представителям того поколения мужчин, которые настаивали, что профессиональная деятельность их жен имеет второстепенное значение. Что жены всегда должны следовать за мужьями. По месту их новой работы. В другой город. Чем бы она ни занималась. Он – глава семьи, и этим все сказано.