Виктория Томпсон: Убийство на площади Астор

– Опять на вызов, не так ли?

– Точно.

– Надеюсь, не слишком далеко. Уж больно время неподходящее!

– Совсем недалеко, всего лишь в дом миссис Хиггинс.

Мёрфи кивнул. Свет, мелькнув, отразился от звезды на его полицейском шлеме.

– А провожу-ка я вас до места.

Сара вовсе не ожидала предложения сопроводить ее. Нью-йоркская полиция хорошо известна высоким уровнем коррумпированности, даже несмотря на недавние попытки ее реформировать, к тому же Сара не могла себе позволить платить за подобную защиту. Приходилось довольствоваться тем, чтобы время от времени делать маленькие подарки детишкам полицейских и иной раз баловать их самих сладостями, приготовленными на собственной кухне, дабы снискать доброе расположение. Поэтому рассчитывать оставалось лишь на то, что они все же придут Саре на помощь, когда это действительно потребуется.

Хэм Фишер, по всей видимости, не имел ни малейшего желания заполучить подобный полицейский эскорт. Он уже поспешно двигался дальше, надвинув шапку пониже на глаза, когда Сара догнала его. На секунду она задумалась, нет ли у Хэма причин избегать внимания полиции, но эта мысль пропала, едва возникнув. Ни у кого из бедных и беззащитных людей никогда не возникнет желания быть замеченным полицейским. Ведь тот может его арестовать просто потому, что ему так хочется, а потом силой выбить из бедолаги признание в преступлении, которого он не совершал, но которое нужно на кого-то повесить.

Сара давненько перестала тешить себя иллюзиями и злиться по данному поводу. Женщине, к тому же одинокой, этот мир не изменить. Она, конечно, может что-то улучшить, помочь кому-то, пусть немногим. Именно это Сара и делает нынче ночью.

Ей уже приходилось почти бежать, чтобы не отстать от своего сопровождающего, и они за считаные минуты добрались до широких, засыпанных снегом тротуаров Пятой авеню. Перед тем как ее пересечь, Сара огляделась по сторонам, бросив взгляд вдоль улицы в направлении Вашингтон-сквер, где различила очертания огромной арки, недавно там установленной. Арка располагалась почти рядом с домом, где Сара выросла. Острые углы и силуэт сейчас были скруглены снежными сугробами, но знакомые очертания все равно отчетливо виднелись на фоне ночного неба. Потом Сара посмотрела в другую сторону, туда, куда ее родители переехали несколько лет назад. Они желали убраться подальше от наплыва художников, артистов и прочих свободномыслящих индивидуумов, вольнодумцев и атеистов, понаехавших в Гринвич-Виллидж. Эти люди совершенно изменили район, превратив его из анклава богатых людей в обиталище богемы. Улица оставалась такой же, как прежде, но перемены произошли в тех пятидесяти кварталах, которые теперь располагались между старым жилищем Сары и новым городским зданием из красно-бурого песчаника, где теперь жили ее родители.

Интересно, осознают ли родители иронию своего нынешнего положения? Сара, конечно, могла бы спросить об этом у матери, но она не разговаривала ни с ней, ни с отцом со дня похорон Тома. Те пятьдесят городских кварталов, что отделяют от них скромный врачебный кабинет – бывший кабинет Тома, а теперь ее, – вполне можно считать океаном, поскольку Сара и ее родители живут теперь в совершенно разных мирах.

Женщина перевела взгляд на мощенную булыжником проезжую часть авеню. В дневное время пересекать эту улицу, лавируя в потоках карет, двухколесных кэбов и автомобилей, весьма опасно, и сделать это почти невозможно, но в связи со вчерашней бурей даже проститутки и их клиенты убрались на ночь под крышу. Саре сейчас следовало беспокоиться лишь о том, чтобы перейти дорогу, обогнув кучи лошадиного навоза и мусора, прячущиеся под слоем снега. Уличные уборщики еще не успели все это вывезти.

Миновав еще несколько домов, акушерка и ее провожатый пересекли Бродвей и вышли на небольшой зигзагообразный поворот улицы, который именовался Астор-плейс. За ним располагался тихий жилой район, где находился пансион миссис Хиггинс. В давние времена этот дом целиком принадлежал ее семье, но когда ее муж лишился зрения и потерял свой процветающий портновский бизнес, им пришлось переселить все семейство в две задние комнаты, а остальные сдавать жильцам.

К счастью, одна из этих комнат была в данное время свободна, так что миссис Хиггинс могла рожать в относительно изолированном помещении при содействии своей соседки. Сбросив плащ и потопав ногами, чтобы сбить с туфель снег, Сара присоединилась к женщинам.