Виктория Томпсон - Убийство на площади Астор

– Пожалуйста, скажите Мине, что я видела Алисию незадолго до ее смерти.

Дворецкий дернул головой от удивления, хотя выражение лица почти не выдало его истинных чувств. Потом он предложил Саре присесть, а сам исчез на лестнице, двигаясь чуть более резво, нежели этого требовали правила приличия. Сара невольно это отметила.

Миссис Брандт ничуть не удивилась бы, если б ей отказали в приеме. Мина, вероятно, совсем забыла Сару, да они никогда, в сущности, и не были особо близкими подругами. Мина, по мнению Сары, слишком важничала, ни на секунду не забывая о своем высоком положении в обществе, даже в те времена, когда Сара и сама считала это немаловажным фактором. Однако, к ее облегчению, Альфред очень скоро вернулся и провел гостью наверх в одну из небольших гостиных. Мина, одетая во все черное, лежала на диванчике. В одной руке она сжимала кружевной платочек, в который, видимо, плакала, а другую руку, висящую безвольной плетью, протянула в знак приветствия.

– Сара, дорогая, как это мило с твоей стороны – посетить нас, – произнесла она слабым голосом, хриплым от горя. – Ты слышала, мы потеряли нашу милую, дорогую Алисию…

– Прими мои соболезнования, – сказала Сара, пересекая комнату и пожимая протянутую руку Мины.

Оказавшись рядом, она отметила, что ее давняя подруга вовсе не выглядит так, словно и впрямь долго и безутешно плакала в свой скомканный платочек. Глаза у нее были ясные и сухие; да и траурное платье тоже выглядело довольно свежим, без единой морщинки. У каждой истинной леди, привыкшей хорошо одеваться, всегда имеется в запасе хотя бы одно такое платье. Оно необходимо для присутствия на похоронах, а также в качестве важной детали туалета в случае неожиданной потери кого-то из родных, которую можно носить, пока портниха не сошьет новый гардероб траурной одежды. У Сары было ощущение, что Мина уже успела заказать такое для себя.

– Я едва могла поверить, когда Альфред сказал, что именно ты нашла бедную Алисию, – вздохнула Мина, придав своим бледно-голубым глазам соответствующее выражение горечи и печали.

– Я ее не находила, – ответила Сара. – По сути, я видела ее в тот вечер всего секунду; это было в пансионе, где она проживала. Я пришла туда, чтобы принять роды, и…

– Значит, это правда? – воскликнула Мина, глянув на свою ладонь, в которой все еще держала платочек. Сара заметила, что в той же руке у нее зажата визитная карточка, которую она передала Альфреду внизу; там был указан ее род деятельности. – Ты и в самом деле акушерка ?

Мина произнесла это таким тоном, словно быть акушеркой означало опуститься на ступеньку ниже расхитителей могил, но Сара предпочла не обижаться. Она давно пришла к выводу, что иной раз высокое происхождение – сущее проклятие.

– Да, я акушерка.

– Как это ужасно! А я и понятия не имела! Мне казалось, ты вышла замуж. – Мина снова взглянула на карточку. – И фамилия у тебя другая…

– Я овдовела, – сказала Сара, решив не упоминать о том, что, вероятно, занималась бы родовспоможением, даже если б Том был все еще жив и продолжал ее содержать. Мина этого все равно никогда не поймет, равно как не поймет и любая другая женщина ее круга.

– Но это еще не причина сделать акушерство своим… ремеслом , – заявила Мина, выбрав, как ей казалось, наиболее унизительное определение. – Твой отец, несомненно, вполне мог бы тебя обеспечивать.

Вряд ли Мина смогла бы догадаться, почему отец Сары отказался это делать, но наверняка хотела бы об этом узнать. Впрочем, если старая знакомая выискивает тему для сплетен, Сара отнюдь не намерена ей в этом потворствовать. Да и в любом случае она явилась сюда вовсе не для того, чтобы вести беседы о своей персоне.

– Я несколько удивилась, узнав, что ты все еще живешь дома, с родителями, – решительно изменила Сара тему беседы и подчеркнуто внимательно огляделась вокруг, рассматривая роскошно убранную гостиную, которая явно была для Мины постоянным местом обитания. По всей видимости, Мина считает, что этот новомодный мавританский стиль – признак отличного вкуса. Гостиная была убрана и изукрашена не хуже гробницы фараона. Или гарема – если, конечно, у фараонов имелись гаремы. – Я была уверена, что ты вышла замуж и живешь где-то в другом месте.

Таким образом Сара умудрилась отплатить за оскорбление той же монетой. Остаться старой девой куда более унизительно, нежели быть вынужденной зарабатывать на жизнь с помощью «ремесла». Саре показалось, что она заметила в блеклых глазах Мины искорку гнева, словно кремнем ударили о сталь, но это была всего лишь краткая вспышка. И она тут же исчезла, а Мина вновь напустила на себя горестный вид.