Артур Конан Дойл - Знак четырех. Собака Баскервилей

В поисках решения

Холмс вернулся в половине шестого. Он был бодр, энергичен и в превосходном расположении духа: такое настроение обычно наступало у него после приступов мрачнейшей депрессии.

– Ничего особо загадочного в этой истории нет, – сказал он, взявшись за чашку чая, которую я для него налил. – Факты, по-видимому, допускают только одно объяснение.

– Что? Вы уже нашли разгадку?

– Ну, не то чтобы, однако я обнаружил один многообещающий факт, вот и все. Но уж очень многообещающий. Ему еще предстоит обрасти подробностями. Я только что пролистал подшивку «Таймс» и выяснил, что майор Шолто из Аппер-Норвуда, служивший в Тридцать четвертом Бомбейском пехотном полку, скончался двадцать восьмого апреля тысяча восемьсот восемьдесят второго года.

– Холмс, возможно, я туповат, но не понимаю, что же этот факт обещает.

– Разве? Вы меня удивляете. Тогда задумайтесь вот над чем. Капитан Морстен исчезает. Единственный человек в Лондоне, которого он мог навестить, – это майор Шолто. Майор Шолто отрицает, что слышал о прибытии капитана Морстена в Лондон. Спустя четыре года Шолто умирает . Через неделю после его смерти дочь капитана Морстена получает ценный подарок, который повторяется из года в год, а сейчас приходит письмо, где она именуется несправедливо обиженной. О какой несправедливости может идти речь, как не о том, что она лишилась отца? И почему подарки начали поступать сразу после смерти Шолто? Не значит ли это, что наследнику Шолто известна некая тайна – и он желает как-то возместить ущерб? У вас есть теория, более отвечающая фактам?

– Но что за странный способ вознаграждения? И как странно он обставлен! К тому же почему наследнику Шолто вздумалось написать письмо именно сейчас, а не шесть лет назад? Опять-таки, в письме говорится, что с девушкой нужно поступить по справедливости. Что за справедливость? Вряд ли стоит предполагать, что ее отец все еще жив. Но какой еще вред могли ей причинить, вам неизвестно.

– Да, трудности имеются, это несомненно, – задумчиво произнес Шерлок Холмс. – Наша сегодняшняя экспедиция полностью их разрешит. А вот и кэб, мисс Морстен уже здесь. Вы готовы? Спускаемся вниз, пошел седьмой час.

Я надел шляпу, взял самую увесистую трость и заметил, что Холмс вынул из ящика письменного стола револьвер и сунул его себе в карман. Ясно было, что нашу вечернюю прогулку он считает весьма серьезным делом.

Мисс Морстен была закутана в темный плащ, ее бледное лицо выражало спокойствие, но она не была бы женщиной, если бы не волновалась перед нашим странным предприятием. Впрочем, она полностью владела собой и с готовностью отвечала на новые вопросы Шерлока Холмса.

– Майор Шолто был очень близким другом моего папы. В письмах отец постоянно его упоминал. Они с отцом состояли в войсковой команде на Андаманских островах, поэтому много времени проводили вместе. Между прочим, в письменном столе отца нашли любопытный документ, никому не понятный. Не думаю, что эта бумага имеет хоть какую-то важность, но я подумала, что вам захочется на нее взглянуть, и взяла этот листок с собой. Вот он.

Холмс осторожно развернул листок и разгладил его на коленях. Затем самым тщательным образом изучил листок с помощью двухлинзовой лупы.

– Бумага произведена в Индии, – проговорил он. – Когда-то листок был приколот к доске. Похоже на план части обширного здания с многочисленными залами, коридорами и переходами. Есть небольшой крестик, нанесенный красными чернилами, а над ним надпись «3.37 с левой стороны» выцветшим карандашом. В левом углу – странный иероглиф, похожий на четыре расположенных в линию креста, перекладины которых соприкасаются. Сбоку выведено очень корявыми и неуклюжими буквами: «Знак четырех – Джонатан Смолл, Мохаммед Сингх, Абдулла Хан, Дост Акбар». Да, признаюсь, не понимаю, какое все это имеет к делу отношение. Однако ясно, что документ важный. Его бережно хранили в записной книжке, поскольку обе стороны совершенно чистые.

– Да, мы нашли эту бумагу в записной книжке отца.

– Что ж, берегите этот документ, мисс Морстен, он может оказаться для нас очень полезным. Подозреваю, что это дело гораздо сложнее и запутаннее, чем я поначалу предполагал. Я должен пересмотреть свои соображения.

Холмс откинулся на спинку сиденья, и, судя по его нахмуренным бровям и отсутствующему взгляду, предался напряженным раздумьям. Мы с мисс Морстен шепотом переговаривались о нашей экспедиции и о ее возможном исходе. Но Холмс сохранял непроницаемый вид до самого конца поездки.