Гилберт Честертон - Конец Пендрагонов

– Какой ужас! – произнес отец Браун и недоуменно огляделся по сторонам. – Я сбил человека!

Какое-то мгновение он стоял, подавшись вперед и словно присматриваясь или прислушиваясь к чему-то, а потом рысцой припустил к башне, увлекая за собой шланг. Башня находилась довольно близко, но ее очертания были странно расплывчатыми.

– У вашего речного тумана подозрительный запах, – пробормотал он.

– Боже мой, это правда! – вскричал побледневший Фэншоу. – Но вы же не думаете…

– Я думаю, что одно из научных предсказаний Адмирала сбудется сегодня ночью, – сказал отец Браун. – Эта история закончится в дыму.

Пока он говорил, в темноте расцвел прекрасный багряный цветок, похожий на гигантскую розу, но это зрелище сопровождалось треском и грохотом, звучавшим словно раскаты адского хохота.

– Господи, что же это такое? – воскликнул Сесил Фэншоу.

– Знак пылающей башни, – ответил отец Браун и направил струю воды из шланга прямо в сердце красного цветка.

– Нам повезло, что мы не легли спать, – выдавил Фэншоу. – Но, наверное, огонь не сможет перекинуться на дом.

– Возможно, вы помните, что деревянная изгородь, по которой он мог бы пойти, недавно была снесена, – тихо сказал священник.

Фламбо обратил горящий взор на священника, но Фэншоу лишь рассеянно произнес:

– Что ж, по крайней мере, никто не погибнет.

– Это весьма любопытная башня, – заметил отец Браун. – Когда речь идет об убийстве, она всегда убивает людей, которые находятся где-то еще.

В то же мгновение чудовищная фигура садовника с развевающейся бородой снова возникла на зеленом гребне. Он махал рукой, подзывая остальных, но на этот раз держал не грабли, а саблю. Следом за ним вышли два негра, тоже вооруженные старинными абордажными саблями из трофеев, висевших на стене в столовой. В кроваво-красном зареве, с черными лицами и в желтых ливреях, они напоминали дьяволов с пыточными инструментами в руках. Из темного сада за ними доносился отдаленный голос, выкрикивавший отрывистые приказы.

Когда священник услышал этот голос, его лицо исказилось невольной гримасой. Но он не утратил самообладания и не сводил глаз с пятна пламени, которое теперь немного уменьшилось под шипящей серебристой струей воды из шланга. Он держал палец на форсунке, чтобы точно направлять струю, не отвлекаясь на другие дела, и лишь по звукам и смутным образам, мелькавшим на периферии зрения, мог догадываться о волнующих событиях, разворачивавшихся в саду. Своим друзьям он дал два лаконичных указания. Первое звучало так: «Постарайтесь сбить с ног этих типов и свяжите их; веревка лежит у вязанки хвороста. Они хотят забрать мой замечательный шланг!» Второе было таким: «При первой возможности позовите девушку из челнока; она сейчас на берегу вместе с цыганами. Попросите ее, чтобы они доставили сюда ведра и натаскали воды из реки». Потом он замолчал и снова стал поливать красный огненный цветок так же безжалостно, как незадолго до этого поливал красный тюльпан.

Отец Браун так и не повернул голову, чтобы посмотреть на странную схватку между поджигателями и защитниками дома. Он едва ли почувствовал, как вздрогнула земля под ногами, когда Фламбо столкнулся с огромным садовником, но представил себе, как остров раскачивается от их борцовского поединка. Он слышал тяжкий звук падения и торжествующий возглас своего друга, бросившегося на первого негра; слышал крики обоих чернокожих, когда Фламбо и Фэншоу связывали их. Огромная сила Фламбо более чем уравнивала шансы противников, особенно потому, что четвертый поджигатель по-прежнему таился возле дома и выдавал свое присутствие лишь тенью и голосом. Потом он услышал плеск воды, разрезаемой веслами челнока, голос девушки, отдающей приказы, голоса цыган, отвечавшие ей, лязг ведер, опускаемых в реку, и наконец, топот множества ног вокруг пожара. Но все это для него значило меньше, чем тот факт, что красная огненная расселина, которая недавно снова расширилась, теперь постепенно начала закрываться.

Тут раздался вопль, едва не заставивший его повернуть голову. Фламбо и Фэншоу при поддержке нескольких цыган устремились в погоню за таинственным человеком, прятавшимся возле дома, и с другого конца сада донесся крик француза, в котором смешались ужас и изумление. Ему ответил нечеловеческий вопль, когда существо вырвалось из хватки преследователей и умчалось прочь. По меньшей мере трижды оно обегало весь остров, и зрелище было похоже на погоню за умалишенным, с криками преследуемого и веревками в руках преследователей, но выглядело еще более зловещим, потому что неуловимо напоминало детскую игру в догонялки. Потом, когда погоня сомкнулась со всех сторон, фигура беглеца выросла на высоком берегу реки и с плеском рухнула в темную, медленно текущую воду.