Гилберт Честертон - Бог Гонгов

Некоторое время они в молчании шли по улице. Желтые фонари один за другим зажигались в холодных синих сумерках, и друзья постепенно приближались к центральной части города. На стенах появились красочные афиши с анонсами боксерского поединка между Мальволи и Черным Недом.

– Я никогда не убивал людей, даже в преступную пору моей жизни, – сказал Фламбо, – но в этом безотрадном краю я почти готов проявить сочувствие к убийце. Самые унылые из всех Богом забытых свалок – такие места, как пляжная эстрада, которая была предназначена для веселья, а теперь заброшена. Могу себе представить психопата, убежденного в том, что он должен убить своего соперника в уединенном месте под пустующей сценой. В этом есть мрачная ирония. Помню, однажды я гулял по славным холмам вашего родного Суррея, не думая ни о чем, кроме можжевельника и пения жаворонков, и вдруг оказался посреди огромного песчаного круга, а вокруг меня возвышалось громадное безгласное сооружение – ярус за ярусом сидячих мест – такое же величественное, как римский амфитеатр, и пустое, как новый газетный стенд. Высоко в небе над ним парила птица. Это была большая трибуна стадиона в Эпсоме, и я почувствовал, что в этом месте больше никто не будет счастлив.

– Странно, что вы упомянули Эпсом, – сказал священник. – Помните дело, которое назвали «Саттонской загадкой», потому что два подозреваемых – кажется, они были мороженщиками – жили в Саттоне? Потом их отпустили на свободу. Говорят, какого-то человека нашли задушенным в Даунсе, примерно в той части города. Мне известно (от ирландского полисмена, моего хорошего знакомого), что его нашли у большой трибуны Эпсомского стадиона – фактически, тело спрятали под распахнутой створкой одной из нижних дверей.

– Зловещее совпадение, – согласился Фламбо. – Но оно лишь подтверждает мое мнение, что такие места для развлечений выглядят особенно уединенными и заброшенными в межсезонье, иначе человека бы не убили бы именно там.

– Я не уверен, что его… – начал Браун и замолчал.

– Не уверены, что его убили? – осведомился его спутник.

– Не уверен, что его убили в межсезонье, – просто ответил маленький священник. – Вам не кажется, Фламбо, что в этом уединении есть нечто обманчивое? Не думаете ли вы, что предусмотрительный убийца всегда хочет, чтобы место преступления имело уединенный вид? Человек очень редко оказывается в полном одиночестве. Кроме того, чем безлюднее вокруг, тем больше вероятность, что его заметят. Нет, здесь должна быть какая-то другая… Ну вот мы и пришли. Это дворец спорта, павильон, или как еще он тут называется.

Они вышли на небольшую, ярко освещенную площадь. Главное здание сияло позолотой и зазывало посетителей кричащими афишами, а вход был обрамлен двумя огромными фотографиями Мальволи и Черного Неда.

– Ого! – изумленно вскричал Фламбо, когда его друг начал подниматься по широким ступеням. – Я не знал, что кулачные бои стали вашим последним увлечением. Вы собираетесь посмотреть схватку?

– Не думаю, что она состоится, – ответил отец Браун.

Они быстро прошли через прихожую и внутренние комнаты, миновали зал для поединка с боксерским рингом на приподнятом помосте и бесчисленными сиденьями, но священник ни разу не помедлил и не оглянулся по сторонам, пока не подошел к секретарю, сидевшему за столом перед дверью с табличкой «Комитет». Здесь он остановился и спросил, можно ли переговорить с лордом Пули.

Секретарь ответил, что лорд очень занят, так как бой начинается с минуты на минуту, но отец Браун умел с вежливой настойчивостью повторять свои просьбы, и чиновничий разум, как правило, оказывался неготовым к этому. Минуту спустя слегка ошарашенный Фламбо оказался в присутствии человека, который выкрикивал указания своему подчиненному, выходившему из комнаты:

– Будьте осторожнее с канатами вокруг четвертого… Так, а вам что нужно?

Лорд Пули был истинным джентльменом, и, как большинство из немногих представителей его сословия, еще оставшихся в Британии, был постоянно озабочен денежными проблемами. Его волосы были наполовину седыми, наполовину соломенными, глаза лихорадочно блестели, а нос с высокой горбинкой выглядел отмороженным.

– Всего лишь несколько слов, – сказал отец Браун. – Я пришел, чтобы предотвратить убийство.

Лорд Пули вскочил с кресла, словно подброшенный на пружине.

– Проклятье, я больше не потерплю этого! – вскричал он. – Вы, вместе с вашими комиссиями, петициями и проповедниками! Где вы были со своими проповедями в добрые старые дни, когда боксеры дрались без перчаток? Теперь они выходят на ринг в мягких перчатках, и нет ни малейшей вероятности, что кто-то из них может погибнуть.