Борис Баделин - На полынных полях

Помянули Растопчина.

Ситуацию бывшие соратники оценили одинаково: всё очень хреново.

Зорянович был явно напряжён, Игорь это чувствовал и готовился к самому худшему развитию событий. Откинувшись в плетёном кресле, он незаметно изучал присутствующих в ресторане людей, справедливо полагая, что за болгарином мог следить не только он один.

Бранко молчал, пригубляя время от времени большую глиняную кружку с вином.

Зорянович был сербом по отцу и болгарином по матери. Как он поведал ещё при первом знакомстве с Болотниковым, в молодости его родители вместе партизанили на Балканах под началом маршала Тито, поженились во время войны, но сына смогли родить только в сорок девятом году, когда мать оправилась от ранения, полученного в последних боях второй мировой на югославской земле.

Бранко говорил по-русски с едва заметным акцентом, всегда изображал себя парнем простым и открытым. Игорю и хотелось бы принять его таким, но уж больно вдумчивыми всегда были тёмные глаза на смуглом лице этого болгарского серба или сербского болгарина…

Зорянович, который по воле новых хозяев как раз собирался лететь в Россию на поиски исчезнувшего Баши, тоже не мог не чувствовать напряжения своего собеседника и понимал, что неверно выбранная линия поведения может стоить ему жизни прямо сейчас. По крайней мере, это грозило провалом полученного накануне задания, что тоже сулило почти однозначный исход.

Игра подразумевала только ва-банк.

Молчание за столиком затягивалось. Игорь, словно погружённый в свои мысли, откинулся в кресле и, на взгляд со стороны, расслабленно вертел в пальцах нож из столового прибора. В других руках эта банальная железка была бы почти бесполезной, но Бранко не сомневался: Болотников и такой нож сможет использовать мгновенно и страшно.

– Вряд ли нам стоит между собой темнить, друже! – прервал Зорянович мрачную паузу. – Идея, которой мы служили, вся кончилась, конторы нашей тоже нет. – Бранко достал из пачки на столе очередную сигарету, закурил. – Надеюсь, ты не считаешь это поводом пустить себе пулю в лоб?

Болотников молчал, и на лице его никак не отразилось отношение к сказанному. Это заставило собеседника занервничать ещё больше.

– Подумай, – продолжал Бранко, – такой шанс выпадает раз в жизни: мы с тобой можем взять огромные деньги! Во всяком случае, их будет достаточно, чтобы навсегда потеряться где-нибудь в тёплых и спокойных краях. Разве тебе не приходило в голову, что вся наша с тобой прошлая жизнь была смесью дерьма и крови?

Игорь усмехнулся:

– Почему была? – сказал он. – И почему только прошлая?

– Вот именно! – возбуждённо подхватил Зорянович. – Я всё сделаю сам: каналы и связи у меня законсервированы, тебе не нужно будет заниматься даже транспортировкой – просто сдаёшь товар и получаешь деньги.

Игорь подвинулся к столику:

– Заманчиво! Но есть один вопрос, совсем пустяковый: сколько я проживу после того, как раскрою базу?

Болгарин нахмурился:

– Видишь ли, братушка, – глухо произнёс он, разливая из кувшина остатки вина. – Даже Растопчин не смог себя защитить! В дело, как я понял, вошли люди очень решительные и опытные – они найдут и тебя!

«Ну, вот и всё! – с неожиданным облегчением подумал Игорь. – Похоже, наш славный Купец уже готов обменять меня на свою шкуру…»

Легче стало от наступившей ясности: он может рассчитывать только на себя! Оставалось потянуть, насколько возможно, время и вытащить из Зоряновича побольше информации. Нужно было блефовать.

– А почему ты уверен, что база до сих пор цела? – спросил он.

Бранко изменился в лице:

– То есть?

– Ну, а если Растопчин вывез груз по другим каналам? Или, например, приказал его уничтожить?

В голосе болгарина появились нотки отчаяния:

– Братушка! – сдавленным голосом воскликнул он. – Мне сейчас не до шуток: Толмача убили со всей семьёй, а меня уже предупредили, что с моими тоже…

Зорянович запнулся и замолчал. Было заметно, как глаза его ищут на лице Игоря хоть какой-то ответной реакции. Но тот по-прежнему был непроницаем. Он знал, что этот приём лишает собеседника уверенности, заставляя говорить всё больше и больше.

Это было нелегко – только что Болотников получил уже бесспорное подтверждение предательства: информацию о смерти Шерали и его семьи могли донести Зоряновичу лишь участники расправы.

Болгарин всё больше терял самообладание и начал излагать явно заготовленные заранее аргументы тех, кто шёл по следу Игоря, ибо сказанное им не могло быть сиюминутной импровизацией – и это уже говорил враг: