Александр Воронецкий - Иногда и дилетанта полезно выслушать

Я немного расстроился. Дока это заметил и поспешил успокоить:

"Не переживай, не все потеряно. Ездил же Коваленко за «травкой», значит и еще раз с ней проявится. А посылку для него я Мефодичу отнес, так что не пропустим, если надумает».

В этом теперь единственная надежда, и я о ней чуть ли не помолился:

"Дай бог, чтобы посылка сработала. Она все решает, других зацепок нет!"

"Еще как сработает!" – обнадежил приятель. И мы расстались, потому что мне настала пора бежать за мороженым – женщины, наверное, уже заждались.

В кафе, к счастью, торговали только безалкогольными напитками и замороженными сладкими сливками. Народ был, но немного, а очередь шла бы-стро. Постоял я пятнадцать минут, потом столько же времени бежал до стоянки.

"Наконец-то дождались!" – встретила недовольная Света. Но разглядела пакет с мороженым и продолжила поспокойней: "Убить тебя хотела! Все с мужьями как люди, одна я неприкаянная, поговорить не с кем!" Но к нам подходили другие женщины, и Света уже с улыбкой начала их угощать. И, кажется, не так она на меня и сердится. Выслушав благодарности от дам и поняв, что жене сейчас не нужен – поругала для профилактики, – я, что бы не отличаться от окружающих, снял шорты и остался в плавках. А потом полез в воду в направлении маячившей возле камыша фигуры нашего главного геолога. От старого места, где я его навестил перед походом на турбазу, Игорь Георгиевич забрел поглубже, до пояса. И, наверное, что-то у него клевало, если хватило выдержки почти два часа стоять с удочкой. Рядом с ним я и толкался, пока нас не позвали собираться, домой ехать.

Дни незаметно летели в работе. Лето начало сдавать позиции, и одуряющая дневная жара плавно переходила в комфортное тепло, а по вечерам и в благодатную прохладу. Бегать в поле стало приятней, и по общему согласию полевиков начало работы перенесли на час позже – все стали получше высыпаться.

В огородах радовало изобилие огурцев, помидор, перцев, другой зелени, а на базарчике в Мирном на прилавках красовались ранние Фрукты, и даже арбузы. У меня в саду наливались и чернели гроздья винограда, урюком наелись сами и хватило угостить приятелей и знакоМЫХ. Среди женщин пошли разговоры о соленьях, маринадах, вареньях; мужики начали готовиться к главному у нас празднику – открытию охоты на водоплавающую дичь. Праздник был столь массовым и столь долгожданным, что каждый год накануне его, в пятницу, большинство мужиков, исключая посменно работающих, уже с обеда под всевозможнейшими предлогами смывались на озеро. С этим фактом начальнику партии, Павлу Петровичу, приходилось бороться, вводить событие в русло законности. Выход он нашел кардинальный: всем потенциальным беглецам на пятницу проставлял отпуск без сохранения содержания. Причем не спрашивая, хотят этого охотники, или не хотят. Себе, между прочим, проставлял тоже. Сейчас разговоры об охоте шли во-всю; делились кто и где сумел приобрести боеприпасы, хватит ли их на сезон, кто куда собирается на озеро поехать. В общем, скучать времени не оставалось.

Про свою «фантастическую версию» двойного преступления я начал забывать, по крайней мере не вспоминал о ней по несколько раз на день. А если и вспоминал, то с чувством сожаления: почти согласился, что убийство горного мастера так и останется не раскрытым, преступник наказания не понесет. И уверенность, что Мацурин им не был, меня не покидала. И только Алексей Коваленко, чью машину либо самого видел ежедневно, не позволял забыть о его словах "Слава травку курил", о похищенной им же взрывчатке, о красивых камушках, добытых к карьере незаконно.

Помнить-то я все помнил, но что-то сделать, узнать новое о нем, о "травке", о которой он же и трепался, возможности не появлялось. Очень надеялся на хитрый план Доки с посылкой в Солнечный – вдруг и сработает. Но твердой уверенности, что Алексей Коваленко возмет за свой счет машину и туда рванет, у меня не было. Хотя приятель Дока, догадываясь о моих сомнениях, при встрече подмигивал и делал вид, что все идет нормально:

"Не дрейфь! Все о-кей будет!" В таких случаях я кивал головой, изображал улыбку, но если честно, особого оптимизма не испытывал. Почти.

Как и обещал, Степан Приходько в пивбаре Мирного при нашей случайной встрече показал мне барыгу– мафиозника. Но ни к "травке", ни к чему другому, что могло бы меня заинтересовать, он отношения не имел, а в знакомстве с Коваленко не замечался. Парень оказался крепким, соответствовал описанию, данному шофером Константином на пляже озера в день Нептуна. И не очень страшным, по крайней мере при встрече с ним еще не ясно, кто кого больше испугается, я его или он меня.