Александр Воронецкий - Никогда не бросай начатое

На вопрос знакомых о профессии, я по молодости гордо выставлял грудь вперед: «Геолог!»

Реагировали по разному. Одни восхищались – романтик! Не от мира сего! Другие с сомнением качали головами – тяжелая работа, не для них точно. Этих я понимал, в душе с ними соглашался. Удивляли другие, кто презрительно усмехался: нашел чем гордиться – по горам бегать, на жизнь ногами зарабатывать!

Чушь полная! Через десять метров мне нужно нагнуться, отколоть образец, сравнить с уже просмотренными – не дай бог пропустить породу новую; отметить наблюдаемые изменения, разглядеть какими процессами и имеют ли они отношение к руде; оценить значимость встреченных разломов и т.д. и т.п..

Так что бегать не получается, приходится ползать, причем хаотично, как молекула в броуновском движении. И по прямой от первой точки наблюдения до последней за день набирается 3-4 км., и 200-300 приседаний. Плюс в голове постоянное присутствие видений геофизических карт – магнитки, радиометрии, гравики, иногда сейсмики и электроразведки. Представляете, какой в ней компот, с учетом текуших наблюдений? Получается, что и кормят не ноги, а голова.

Если она со всем справляется, лет через десяток можно выйти на значимый объект, возможное месторождение. Не в одиночку конечно, а в составе поисковой группы. А сколько год за годом надежд и ожиданий этого объекта, сколько адреналина! Неудивительно, что появляются причуды, можно сказать мистического характера.

Слышали о древних рудознатцах? Это когда человек с вербовым прутиком в руках определяет места с рудой, водой, может и еще с чем то. Сейчас прутик отошел, пользуются определенным образом согнутой проволокой – «рамкой», с надеждой, что кто-то свыше в нужном месте заставит ее крутануться. Сколько раз и меня соблазняли! Сколько раз водили по проверенным местам, где у коллег по профессии эти «изделия» необъяснимо отклонялись из определяемого силой тяжести положения! Более того – однажды видел геофизическую карту с оцифрованными изолиниями «биоприема»! То-есть, одаренные запредельно научились и усилие измерять, с каким конструкция из проволоки на их руки действовала!

У меня же не получалось ничего. Меняли рамки железные на медные, алюминиевые, однажды даже на серебряную – бесполезно, в моих руках они подчинялись только законам физики и выходить из состояния покоя не пытались. То-есть, загадочная энергия, способная над столь же загадочным объектом под ногами вступить с ним во взаимодействие, и как следствие придать «прибору» импульс движения, в моем теле отсутствовала полностью.

Получалось, что никакой связи с неведомыми космическими силами у меня нет, а стало быть и никакой от них подпитки. Осознание ущербности в этом вопросе меня огорчило, из-за специфики профессии экспериментаторов – все геологи, следовательно, как никто другой верим в фарт, предвидения и предчувствия. И конечно убеждены, что даже при хороших знаниях и отлично работающей голове, без этих составляющих найти и захудалое месторождение невозможно, не говоря о действительно ценном объекте.

Однако должность старшего геолога, которую я получил точно не за красивые глаза, свидетельствовала, что с делами геологическими у меня как раз все в порядке: группой выявлено несколько рудных проявлений, парочка из которых после разведочных работ превратились в объекты добычи драгоценного металла. То-есть, фарт, предчувствие и предвидение в группе имели место, а следовательно, один из нашей троицы (меня и двух моих главных помощников) без связи с космосом не обходился.

Подумав, я решил, что им мог быть только Владимир, мой негласный заместитель и главный заводила не только в группе, но и во всей геологической службе. Он то точно нуждался в подпитке энергией любой, в том числе и из космоса, и последнюю получал, после чего часть трансформировал в понятную энергию земную, заставляющую его постоянно встревать в дела свои и чужие, в разговоры нужные и ненужные, принимать участие во всех общественных мероприятиях как признанный организатор и непревзойденный тамада, и вообще быть во всем и всегда первым. У него и рамка отклонялась запредельно, а попытки заметить признаки шарлатанства успеха не имели.

Приняв как должное, что носитель фарта, предчувствия и предвидения в группе нашелся, я успокоился. Однако в силу своего мерзкого характера – обожал всякие-разные приколы – приятеля и коллегу пытался при каждом удобном случае спровоцировать, интересуясь его мнением о развитии отдельных событий, либо нахально спрашивая, предчувствует ли он появление в ближайшем будущем чего-то никем в партии не ожидаемого.