Йенс Лапидус - Стокгольмское дело

– Ничего я не исповедую. Но ты ведь не забыла, что практически выперла меня из квартиры?

– Надо подвергать сомнению существующие нормы… Слова тоже важны. Слово – авторитарный инструмент в гендерном разделении власти … – Билли не выдержала и прыснула. Улыбка кривоватая. Всегда была такая. – Но я умираю хочу спать. И мы так давно не завтракали вместе…

Открыли дверь встроенного гардероба. В лицо пахнуло застоявшимся воздухом. Освещения тут не было, Зет включил фонарик на мобильнике. Луч света выхватил из темноты джинсовую курточку и шерстяную кофту – Роксана уже успела повесить их на плечики. Зет тоже не протестовал – пусть спит. Куда ей деваться в час ночи.

Но с этой кладовкой было что-то странное.

– Дай-ка телефон на секунду.

Роксана посветила на стену – пусто. Сложенная раскладушка с матрасом, ее, роксанины, тряпки и несколько мятых проволочных плечиков. Пахнет старым пыльным деревом.

И вдруг она поняла, что именно показалось ей странным, хотя уже готова была списать все на шипучку и марихуану. Нет, что-то и в самом деле не так. За стеной – кухня, но тогда кладовка должна быть больше. Архитектор, что ли, был под мухой? И стены сходятся под тупым углом. Заглянула в кухню – все в порядке. Стены как стены. И углы прямые. Наверное, строители что-то напортачили.

И она начала простукивать стену. Конечно, если бы не коктейль из вина и травы, ей бы и в голову не пришло. Тут постучала, там – как в фильме, когда ищут клад. Потрогала панель из деревоплиты за штангой.

– Зет, помоги… мне кажется, эта плита не закреплена. Не могу дотянуться.

Зет ввалился в кладовку – обкуренный, неважно. Важно, что долговязый.

– Возьмись вот здесь, сверху.

Зет потянул панель, и та с хрустом повалилась на них.

Роксана ожидала чего-то подобного. Вытянула руки над головой, но Зету досталось по лбу.

– Это еще что… – простонал он и сел на пол.

За панелью открылась треугольного сечения ниша. Небольшая – от силы половина квадратного метра.

И в этой нише, одна на другой, стояли две картонных коробки.

Остатки хмеля как ветром сдуло. Наверное, именно тем ветром, с балкона, который проникал даже сюда.

– Тайник, – сказала она, нагнулась и подняла стандартную, тридцать на тридцать, коробку.

– Заначка, – Зет встал, потирая лоб.

Она вынесла коробку в гостиную. Обычный картонный ящик. Даже скотчем не заклеен.

Зет, не двигаясь, следил за ее действиями. Из-за спины выглядывала Билли.

Роксана открыла засунутые один под другой клапаны, и они молча уставились на содержимое.

Что за черт…

Куратор тот же самый, с которым Тедди встречался, когда вышел на свободу. Иса. Совершенно не изменилась. Около сорока. Одежда – смесь сёдермальмской богемы и эстермальмских понтов. Необъятная шаль, яркий, якобы согревающий браслет на запястье – и маленькие бриллиантовые серьги. Впрочем, не такие уж маленькие.

– Добрый день, Тедди. Не вчера это было…

Когда она улыбалась, на щеках появлялись симпатичные ямочки – он еще тогда обратил внимание. Она ему почему-то нравилась, хотя Тедди прекрасно понимал: единственная ее задача – как можно скорее засадить его за работу.

– Время идет… – неопределенно подтвердил он и тоже постарался улыбнуться. Вся процедура казалась ему немного постыдной.

Тедди вовсе не собирался сюда являться. Ни сразу после освобождения, ни тем более через несколько лет. Ему казалось, что он приехал в другую страну. Другую Швецию. Был готов на все – на любую работу, лишь бы оставить все это дерьмо позади. Не всегда правильная дорога самая короткая. Решил, дал себе слово, даже поклялся.

Но, как оказалось, принять решение недостаточно. Прошлое не хотело отпускать. Черная дыра в анкете, восемь лет… Тедди уже привык, что к нему относятся с подозрением. Нет, не привык. Почти привык.

– Давайте посмотрим, как у нас выглядят последние годы… с точки зрения занятости, разумеется.

– Что ж, давайте посмотрим. Где вы хотите начать?

– Я знаю, что вы работали в адвокатуре…

– Да… выполнял их поручения… некоторые расследования для адвокатского бюро «Лейон». В качестве следователя… по особым поручениям

Тедди вовсе не хотелось вдаваться в подробности.

– Особые поручения… что вы имеете в виду?

– Довольно трудно объяснить… Магнус Хассель, один из совладельцев, называл меня решала.

Решения , как их называл Магнус, сплошь и рядом были связаны с насилием. Наверняка пришлось бы по вкусу тому, прежнему Тедди… а он, нынешний, ни за что не хотел возвращаться к прошлому. Он не то что о восьми годах – о восьми днях в каталажке не мог подумать без содрогания.