Филлис Дороти Джеймс - Двенадцать ключей Рождества (сборник)

– Он сказал: за то, что я по-доброму отношусь к Тимми. Тимми – сын Сондерса. Мальчики его обижают.

Голос полковника изменился:

– Был ли этот йо-йо у тебя, когда разбился мистер Майклмасс?

Я посмотрел ему в лицо:

– Нет, сэр. Мистер Майклмасс отобрал его у меня во время поездки. Он увидел, что я верчу игрушку в руке, и спросил, как он у меня оказался. Я рассказал, и он забрал его у меня, заявил: «Что бы ни делали другие мальчики, Чарлкорт должен помнить, что ученики не принимают подарков от слуг».

Я бессознательно сымитировал сухую саркастическую интонацию мистера Майклмасса, поэтому якобы его слова прозвучали правдоподобно. Впрочем, мне наверняка поверили бы и без того. А как же? Чарлкорты не лгут.

– А что сделал с йо-йо мистер Майклмасс, когда отобрал у тебя? – поинтересовался полковник.

– Положил в карман пальто, сэр.

Главный констебль откинулся на спинку кресла и посмотрел на бабушку.

– Ну что ж, все вроде бы ясно, – произнес он. – Скорее всего было так: он поправлял что-то в одежде… – Констебль из деликатности сделал паузу, но моя бабушка была железной женщиной, поэтому продолжила за него:

– Абсолютно ясно. Мистер Майклмасс отошел от Сондерса и мальчика и приблизился к краю скалы, не сознавая опасности. Потом снял перчатки, чтобы расстегнуть ширинку, и засунул их в карманы. А когда доставал снова, йо-йо выпал. Снег заглушил звук падения. Затем, потеряв ориентацию в темноте, он шагнул не в ту сторону, поскользнулся и упал.

Полковник Невилл перевел взгляд на Сондерса:

– Это было совсем неподходящее место для остановки, хотя вы не могли этого знать.

Губами, побелевшими так, что их почти не было видно на фоне бледной кожи лица, Сондерс промолвил:

– Мистер Майклмасс попросил меня остановить машину, сэр.

– Конечно, конечно, я понимаю. Вы не могли с ним спорить. Итак, свое заявление вы сделали, больше нет причин задерживать вас здесь. Возвращайтесь в школу и приступайте к своим обязанностям. Вас вызовут для дачи показаний, но это произойдет не скоро. Мы пока не нашли тело. И взбодритесь, приятель. Вашей вины тут нет. А то, что вы сразу не сообщили о том, что подарили мальчику йо-йо, свидетельствует о вашем желании защитить его. Но в этом не было необходимости. Вам следовало рассказать все как было. Сокрытие фактов приводит к неприятностям. Запомните на будущее.

– Да, сэр. Благодарю вас, сэр, – пробормотал Сондерс и вышел.

Когда дверь за ним закрылась, полковник Невилл поднялся с кресла, шагнул к камину и, слегка раскачиваясь на каблуках, посмотрел вниз, на бабушку. Казалось, они забыли о моем присутствии. Я отошел к двери, но остался стоять возле нее очень тихо.

Главный констебль сказал:

– Я не хотел говорить об этом в присутствии Сондерса, но не думаете ли вы, что мистер Майклмасс мог сам спрыгнуть?

Голос бабушки прозвучал совершенно спокойно:

– Самоубийство? Это приходило мне в голову. Не зря он велел мальчику идти к скале, а сам направился в темноту.

– Естественное желание остаться в такой момент одному, – заметил полковник.

– Наверное. – Она помолчала и продолжила: – Знаете, он ведь потерял жену и ребенка. Вскоре после того как они поженились. Автомобильная катастрофа. Он находился за рулем. От горя так и не оправился. Полагаю, после этого ему все было безразлично, кроме, возможно, его работы. Мой сын говорит, что в Оксфорде Майклмасс был одним из самых блестящих студентов своего выпуска. Ему пророчили выдающуюся академическую карьеру. И чем все закончилось? Тем, что он застрял в средней школе, растрачивая талант на мальчишек. Очевидно, рассматривал это как своего рода наказание.

– У него нет родственников? – спросил полковник.

– Нет, насколько мне известно.

– Конечно, я не стану упоминать на дознании о вероятности самоубийства. Это было бы несправедливо по отношению к его памяти. К тому же нет доказательств. Несчастный случай – гораздо более правдоподобная версия. Для школы это, разумеется, будет потерей. Ученики его любили?

– Вряд ли, – ответила бабушка. – В этом возрасте они все – дикари.

Так и не замеченный ими, я выскользнул за дверь.

В те рождественские каникулы я начал взрослеть. Впервые испытал коварный искус власти, возбуждение от чувства контроля над людьми и событиями, самодовольство от покровительства. И еще один урок я усвоил, его лучше всего сформулировал Генри Джеймс: «Никогда не думай, будто познал чью-то душу до конца». Кто бы мог представить, что мистер Майклмасс когда-то был преданным отцом и любящим мужем? Хочется верить, что это понимание сделало меня лучшим юристом, чем я мог стать без него, более сострадательным судьей, но я в этом не уверен. К тринадцати годам основа личности уже заложена.