Джон Берли - Уайклифф и козел отпущения

– Значит, либо дуло было поднято, – кивнул Уайклифф ;– либо Риддл наклонился.

– Но не очень низко, во всяком случае.

– Что насчет кровотечения?

– Поразительно, но ни один крупный сосуд не залет только несколько мелких. Но немного крови все же вытекло.

– Какая группа?

– Вторая, резус положительный.

– Все соответствует.

Не так-то легко выбросить тело в море, если, конечно, не имеешь лодки. Проще всего сделать это с мола или пирса. Но там всегда люди, а ночью сторожа. Непроизвольно мысли Уайклиффа перекинулись на бассейн за домиком на сваях. А что, если?…

– Еще кофе? – Тесса наклонилась к нему с кофейником, и до него донесся запах дорогой парфюмерии.

– Риддл подозревал, что болен акромегалией. Это действительно так?

– Да, – помрачнел Фрэнкс. – Но каких-либо серьезных изменений в организме я не отметил. Возможно, заболевание начало бы прогрессировать с возрастом…

Уайклифф отправился в отель и добрался туда как раз к полуночи. Ночной портье отсутствовал, но у Уайклиффа был ключ, и он сам открыл дверь и вошел в пустынный вестибюль. У конторки висели на стене различные объявления, среди них Уайклифф увидел таблицу расписания приливов. Он провел пальцем по колонке цифр. В пятницу, в ночь на тридцатое октября, прилив достиг наивысшей точки в 23.25.

В субботу с утра сияло солнце, море сверкало, все цвета казались ярче, а воздух свежее. Во временном кабинете Уайклиффа было всего одно маленькое окошко у самого потолка, но солнце пронизывало и его давно не мытые стекла, и рабочее место Уайклиффа купалось в солнечном свете.

Джон Пенгальон, 83 лет, бывший булочник, а ныне пенсионер, проживает в доме 14 по Проспект-Террас…

На столе у него лежало несколько докладов, но лишь в двух он нашел нечто для себя интересное. Бывшего булочника допросили при рутинном обходе одного дома за другим, но в его показаниях была деталь, которая противоречила другим свидетельствам и вызывала у Уайклиффа большие сомнения.

– В моем возрасте уже нет необходимости спать долго, и большую часть ночи я обычно провожу у окна моей спальни, глядя на море, покуривая трубочку… Я слышал, как часы пробили два часа ночи, а спустя некоторое время мимо проехал фургон Мэттью Чоука. Я тогда подумал: «Почему ему не спится?» Разумеется, тогда я еще не знал, что Могильщик исчез.

– Откуда вам известно, что это был фургон именно Чоука? Ведь в городе у многих есть такие машины.

– Я точно знаю, что это его фургон. У него по капоту, крыше и багажнику проходит такая полоса из белых и черных шашечек. Понимаете, молодежь наклеивает на машины такие штучки, чтобы те были похожи на гоночные.

– А вы не ошибаетесь относительно времени?

– Я уверен, что это произошло между двумя и половиной третьего. Точнее я сказать не могу.

– И фургон ехал к дому Чоука, а не в противоположную сторону?

– Именно так. Кстати, я даже слышал, как он остановился у дверей.

– Это произошло именно субботней ночью?

– Я бы сказал, что это произошло ранним утром в воскресенье, если быть точным.

– Я понимаю. Но не утром в субботу?

– Нет-нет.

– А между одиннадцатью и двенадцатью в ту ночь вы также сидели у окна?

– Нет, тогда я спал.

– Вы спали один?

– Я уже десять лет как вдовец.

Не исключено, что в фургоне перевозили тело Риддла. Однако возникает вопрос: где оно перед тем хранилось целые сутки? Не в доме ли на Буллер-Хилл?

Другой доклад поступил от констебля Диксона и отчасти подтверждал показания Мэттью о его перемещениях в ночь исчезновения Риддла. Молодой доктор, ехавший по срочному вызову в район Бэл-Лейн, видел, как тот в два тридцать утра устало брел домой.

На столе зазвонил телефон.

– Миссис Чоук хочет вас видеть, сэр.

– Впустите ее.

На сей раз Сара принарядилась. На ней было длинное голубое пальто, надетое поверх голубого же шелкового платья, а ее темные с проседью волосы были придавлены голубой шляпкой в тон. Она вошла со злым видом, сжимая в руках свою большую черную сумку с бронзовыми пряжками.

– Вот вы где! Я пришла, потому что…

– Садитесь, пожалуйста. – Уайклифф оборвал ее гневную тираду, указав жестом на стул. Она села, всем своим видом показывая, что не купилась на вежливость полицейского и готова сражаться до последнего. Уайклифф поймал себя на том, что внимательно рассматривает длинные белые волоски на ее верхней губе, и поспешно отвел взгляд.