Тесс Герритсен - По их следам

Нет, он не хотел бы пережить весь этот ужас снова! Горький урок пошел Мэдлин на пользу: с тех пор заряженный пистолет стал неизменным дополнением ее гардероба.

Повернув на улицу де Шапель, Тэвисток в отвращении тряхнул головой, когда его взору предстала пошлая уличная картина, кричаще безвкусные ночные клубы, полураздетые женщины, в зазывных позах стоящие на каждом углу. Завидев «мерседес» Бернарда, дамы принялись заманивать его в свои сети – пылко, безрассудно… Неудивительно, что янки называют этот район «свиной аллеей». В это место обычно приезжают за быстрыми удовольствиями, запретными наслаждениями. «Мэдлин, – с отчаянием подумал Тэвисток, – ты что, окончательно спятила? Что же могло привести тебя сюда, в это опасное место?»

Бернард свернул на бульвар Байе, выехал на улицу Мира и припарковался перед домом номер 66. С недоверием смерив взглядом здание, он заметил три этажа осыпающейся штукатурки и провисшие балконы. Неужели жена и в самом деле ждет его здесь, в этих развалинах? Тэвисток захлопнул дверцу «мерседеса», подумав о том, что еще очень повезет, если по возвращении он обнаружит автомобиль на месте. Наконец, с большой неохотой, Бернард вошел в дом.

В этом ветхом здании обитали люди, по крайней мере, так говорили явные признаки: на лестничной клетке валялись детские игрушки, из какой-то квартиры доносились звуки радио. Тэвисток поднялся по лестнице. Запахи жареного лука и сигаретного дыма, казалось, давно пропитали здешний воздух. Квартиры под номерами 3 и 4 располагались на втором этаже, и он проследовал по узкой лестнице наверх, к последнему этажу. Жилище под номером 5 представляло собой мансарду, его низенькая дверца была втиснута у самой крыши.

Бернард постучал. Ответа не последовало.

– Мэдлин? – позвал он. – Ты действительно здесь, это не розыгрыш?

Никто по-прежнему не откликался.

Бернард толкнул дверь – она была незаперта. Войдя внутрь, он оказался в маленькой квартирке под крышей. Жалюзи закрывали окна, отбрасывая полоски тени и света поперек комнаты. У одной из стен стояла большая кровать из меди, смятые простыни все еще хранили следы недавних обитателей постели. На прикроватном столике виднелись два стакана, пустая бутылка из-под шампанского и разнообразные приспособления, которые можно было деликатно именовать «помощниками супружества». Вся комната пропахла спиртным, потом пылкой страсти и возбужденных тел.

Озадаченный взгляд Бернарда постепенно переместился к ножке кровати, остановился на женских туфельках с высокими каблуками, брошенных на полу. Нахмурившись, он подошел ближе и увидел, что обувь лежит в блестящей лужице крови. Обогнув кровать, Тэвисток застыл, не веря собственным глазам.

Его жена лежала на полу, черные как смоль волосы Мэдлин разметались, словно крылья ворона. Ее глаза были открыты. Три струйки крови стекали вниз, оставляя следы на белой блузке.

Бернард бросился на колени рядом с женой.

– Нет! – вскричал он. – Нет!!!

Коснувшись лица любимой женщины, он ощутил теплоту, которую все еще хранила ее щека. Прижавшись ухом к окровавленной груди, Тэвисток не услышал ни малейших признаков сердцебиения, дыхания. С его уст сорвались рыдания, горестный, скорбный крик неверия:

– Мэдлин!

Стоило эху ее имени раствориться в воздухе, как позади Бернарда послышался другой звук – чьих-то шагов. Мягких, приближающихся…

Бернард обернулся и в замешательстве уставился на дуло, наведенное прямо на него, – дуло пистолета Мэдлин. Он взглянул на лицо, нависшее над стволом оружия, – в этом не было смысла, абсолютно никакого смысла!

– За что? – только и произнес Бернард.

В ответ раздался лишь унылый, низкий звук пистолетного глушителя. Вылетевшая пуля сразила Тэвистока, заставив его растянуться на полу рядом с Мэдлин. За несколько стремительно промелькнувших секунд он успел осознать, что тело жены лежит совсем рядом, а ее волосы, подобно шелку, нежно касаются его пальцев. Из последних сил потянувшись к Мэдлин, Бернард взял ее голову в свои ладони. «Моя любовь! – пронеслось в его сознании. – Моя дорогая, моя единственная любовь!» И его руки безжизненно упали…

Бекингемшир, Англия

Двадцать лет спустя

Джордан Тэвисток сидел развалившись в большом мягком кресле дяди Хью и с изумлением рассматривал, как уже делал тысячу раз до этого, портрет своего давно почившего предка, несчастного графа Ловатского. Ах, какая восхитительная ирония есть в том, подумал Джордан, что лорд Ловат может пристально взирать с этого почетного места над каминной полкой! Ничто иное не могло лучше свидетельствовать о склонности семьи Тэвисток к причудам, чем решение открыто демонстрировать портрет одного из своих родственников, который в буквальном смысле потерял голову в Тауэр-Хилл, на известном месте для публичных казней. Лорд Ловат оказался последним человеком, который был обезглавлен в Англии, – разумеется, если не учитывать неофициальные данные.