Тэми Хоуг - Девушка Лаки

– Так он не твой любовник?

– Нет! – раздраженно воскликнула Серена. – И вообще, это не твое дело!

Лаки отошел от нее и встал поодаль, засунув большие пальцы за пояс брюк. Лицо его было чернее тучи.

– Нет, дорогая. Это, черт побери, мое дело!

– Неужели? – язвительно спросила Серена и выгнула бровь. – С какой это стати?

– Потому что я тебя люблю! – воскликнул Лаки.

Окружающий мир на мгновение застыл.

Серена в немом изумлении посмотрела на него, не в силах что-то говорить или даже пошевелиться. Лаки смотрел на нее, и грудь его вздымалась от волнения.

– Я люблю тебя, – тихо повторил он, беря себя в руки.

Продолжая смотреть на него в упор, Серена медленно поднялась со скамьи.

– Я уже оставила всякую надежду встретиться с тобой. Я все ждала и ждала, когда же ты вернешься. – Она покачала головой, чувствуя, что слезы застилают ей взор. – Скажи это еще раз, – прошептала она, когда Лаки обнял ее. – Пожалуйста, скажи это еще раз.

– Я люблю тебя. – Каждое его слово перемежалось поцелуем в висок. – Je t’aime, ma cherie. Je t’aime .

Он прижал Серену к себе и, отыскав ее губы, прильнул к ним жадным поцелуем, как будто изголодался по ней за последние месяцы. Затем слегка отстранился и принялся осыпать поцелуями ее мокрые от слез щеки и ресницы.

– Не плачь, дорогая. Не плачь, – прошептал он. – Все хорошо.

Увы, слезы одержали над ней победу, и она расплакалась, не в силах совладать с приливом чувств. Прижавшись лицом к его сильному плечу, она рыдала, как будто со слезами хотела выплакать всю свою душевную муку. Ей была приятна исходящая от него сила, и она поблагодарила небеса за то, что они снова вместе.

– Будь моей женой, Серена, – прошептал Лаки. – Ты мне нужна. Я могу перевернуть свою жизнь на сто восемьдесят градусов, но она все равно будет ненужной для меня, если в ней не будет тебя. Будь моей женой.

Серена отняла голову от его плеча и заставила себя улыбнуться. Лаки – суровый, сильный и очень непростой. Жизнь с ним вряд ли будет безоблачно-легкой или скучной, а вот без него будет лишена всякого смысла. Она любила его без всяких причин, но разве любят за что-то? Разве это любовь? Она заглянула в глубь его души и увидела человека, достойного того, чтобы связать с ним свою судьбу.

– Стань моей женой, Серена! – повторил он.

– Я согласна, – прошептала она.

– Стань матерью моих детей!

– Да, я согласна, – произнесла она и улыбнулась еще шире. Затем взяла его руку и положила себе на живот.

Ей не нужно было ничего говорить. Лаки все прочитал в ее глазах. Он тотчас представил себе Серену, держащей на руках красивого темноволосого малыша, и его бросило в жар. В порыве нежности он еще крепче прижал ее к себе. Его жизнь, на которую совсем недавно он был готов махнуть рукой, неожиданно наполнилась смыслом. Он еще долго не выпускал Серену из объятий. Любовь, этот великий целитель, нахлынула на него порывом очистительного ветра, выметая последние остатки мрака из самых дальних уголков его души.

Затем, слегка отстранившись, он с озабоченным выражением на лице смахнул слезинки с ее щек.

– Не знаю, дорогая, какой из меня выйдет муж, – честно признался он. – Я слишком долго был одинок. Дольше, чем ты себе представляешь.

– Все будет хорошо, – успокоила его Серена и погладила по гладко выбритой щеке. – Одиночество больше тебе не грозит.

– Верно. Потому что у меня будешь ты.

– Да, я буду с тобой всегда.

Надеюсь, вы получили удовольствие, читая эту книгу, ничуть не меньшее, чем я, когда писала ее для вас. Мне хотелось создать яркую картину Южной Луизианы. Это удивительная часть Америки, с уникальной природой и неповторимой историей, а также с удивительной смесью культур. Я пыталась донести до читателя это культурное разнообразие – например, вкладывала в уста героя фразы на французском.

Диалект каджунов отличается от стандартного французского – точно так же, как английский Елизаветинской эпохи отличается от современного. Этот диалект развивался в изоляции от материнского языка и потому сохранил немало устаревших слов и фраз. Вместе с тем он обогатился за счет заимствований из других языков. Сам диалект представлен в наши дни несколькими поддиалектами, что неудивительно, поскольку на протяжении нескольких поколений он передавался из уст в уста, не имея письменной формы. Примерно шестьдесят процентов словаря каджунов совпадают со стандартным французским, сорок процентов – характерны только для этого диалекта.