Раймонд Бенсон - Homefront. Голос свободы

– О чем вы говорите! Как прежде не станет никогда. Северокорейцы уделали нас по полной.

– Вы уверены, что это корейцы?

– Да. У меня приятель в Бербанке. Мы, кстати, оттуда. У него любительская радиостанция в подвале. ЭМИ ее не пожег. Он рассказал, что время от времени ловит передачи от Чрезвычайной радиовещательной службы. Я уж и не знаю, как им удается передавать сообщения при том, что вся радиовещательная сеть в стране лежит. Скорее всего, где-то остались защищенные передатчики. В момент импульса они оказались в подвалах или еще где-то. Как бы то ни было, он говорит, по сообщениям из Вашингтона, во всем виноваты корейцы.

– Я сразу был в этом уверен, – похвастался Уокер.

– По слухам, они уже высадились на Гавайях.

– Не может быть!

Собеседник пожал плечами:

– За что купил, за то и продаю.

Уокер дожевывал лепешку в полной тишине. Когда со скудной пищей было покончено, он поинтересовался:

– А вы, ребята, куда направляетесь?

– Хотим добраться до Феникса. У Нэнси там семья.

Он показал на жену.

– Кстати, меня зовут Бен Уокер.

Он протянул руку. Семью звали Паттерсоны. Уокер искоса взглянул на пару латинос за соседним столом. Доев, те закурили сигареты, ни разу не взглянув в сторону белых американцев. Не удивительно. За последние два десятилетия межрасовые отношения в Лос-Анджелесе и вокруг него совсем испортились. А во всем виноваты антииммиграционные законы и, как следствие, взаимная вражда людей с разным цветом кожи. Какая теперь разница, подумалось Уокеру. То, что теперь происходит в Америке, ударит и по Мексике, и по Канаде, не говоря уже обо всем остальном мире. Сейчас как никогда важно ладить друг с другом, а не враждовать.

Уокер поднялся выбросить мусор, как вдруг все повернулись на звук мотоциклетных двигателей. Звук доносился с востока, от второстепенной дороги, примыкавшей к магистрали.

– Черт! – Паттерсон нахмурился.

Нахмурился он не зря. То была банда, семеро крутых парней на «Харлеях». Татуированные с ног до головы, здоровенные, с автоматами.

Срань господня.

В кафешке все замерли.

Предводитель показал рукой: остановка. Мотоциклисты съехали с дороги, сбросили скорость и остановились у тележки с тамале.

– Ну, что я говорил? – прошипел Паттерсон.

– Тише, – прошептал Уокер в ответ.

Грязные и засаленные байкеры последний раз мылись, похоже, задолго до ЭМИ. Воняло от них так, что даже на свежем воздухе было невыносимо. Главарь отличался от остальных отсутствием глаза и косухи.

– И что это у нас тут? – проревел он. – Тамале! Братва, обедаем! Я угощаю!

Шумная и радостная «братва» слезла с мотоциклов. Уокер взглянул на мексиканскую пару за лотком. Те неуверенно улыбались мотоциклистам. Одноглазый подошел к лотку, пока его дружки занимали позиции. Двое стояли «на шухере», оглядывая дорогу в оба конца. Парень с рябой рожей держался возле вожака. Остальные трое направились к посетителям за столиками.

– И сколько у тебя там тамале, амиго? – спросил главарь.

Хозяин поднял крышку не лотке с продуктами и пересчитал. Он ответил по-испански.

– Прости, я что-то не расслышал. Ты ведь американец? Вот и говори по-английски.

Этого мексиканец сделать не мог.

За него ответил Уокер.

– Он говорит, что осталось двадцать три.

Одноглазый медленно повернулся к Уокеру и окинул его долгим, тяжелым взглядом. Уокер понял, что лучше сидеть и помалкивать.

– Спасибо, друган. Ты, видать, из этих, которые всем приезжим страшно рады. Даже язык их знаешь, и вообще. – Он снова повернулся к продавцам. – Мы берем все тамале и всю газировку. Мы очень проголодались.

Остальные байкеры шумно поддержали его последние слова.

Хозяева схватили тарелки и принялись раскладывать еду.

– Не, нам с собой завернуть, – пояснил одноглазый.

Это мексиканец понял. Он быстро кивнул и вытащил бумажные пакеты, а его жена принялась складывать в них тамале. Через пару минут главарь раздал все своим людям. И тут продавец совершил непоправимую ошибку – назвал стоимость покупки.

– Чего-чего? Я что-то не понял, чего ты там вякнул.

Мексиканец схватил записную книжку, карандашик и нацарапал цифры: триста десять долларов. Оторвав листик с суммой, он вручил счет одноглазому, широко улыбаясь при этом.

Уокер поморщился, остальные посетители за столиками обменялись тревожными взглядами. В воздухе запахло грозой.

Вожак повернулся к банде и поинтересовался:

– Братва, мы должны триста десять баксов этому мужику. Кто захватил с собой кредитку?