Гиллиан Флинн - Острые предметы

– Не хуже тебя, истеричка, – ответила Эмма. – Здорово, убийца! – Она помахала Джону, который, словно впервые ее заметив, дернулся, как от пощечины.

Он направился было к нам, но тут из другой комнаты вышел Джей-Си и отвел его в сторону. Все притихли и обернулись к ним – двум высоким парням, которые говорили о смерти и о тусовке. Там, где веселятся, смерти не место. Джей-Си похлопал Джона по спине, указывая ему на дверь. Джон кивнул Мередит и направился к выходу. Она торопливо пошла за ним, склонив голову и закрыв руками лицо. Когда Джон был на пороге, один мальчишка визгливо выкрикнул ему: «Дето убийца!» Кто-то нервно захихикал, кто-то вытаращил глаза. Мередит завизжала, как дикая кошка, обернулась, оскалив зубы, прокричала: «Черт бы вас всех побрал!» – и хлопнула дверью.

Тот же мальчишка передразнил ее, повернувшись к толпе: выпятив бедро, жеманным девичьим голосом произнес: «Черт бы вас всех побрал!» Джей-Си снова сделал музыку погромче; синтезированный голос юной поп-певицы вожделенно пел о минете.

Мне хотелось пойти за Джоном и просто его обнять. В жизни не видела более одинокого человека, а Мередит вряд ли могла его утешить. Как он будет там один, в своем фургоне? Я уже почти бросилась его догонять, но тут Эмма схватила меня за руку и увлекла по лестнице на второй этаж, в «комнату для особо важных персон», где ее подруги и два бритоголовых старшеклассника, под ее руководством, рылись в шкафу мамы Джей-Си и срывали с вешалок лучшие наряды, чтобы «свить гнездо». Когда на кровати скопилась большая куча атласа и мехов, компания забралась на нее; Эмма притянула меня к себе и достала из бюстгальтера таблетку экстази.

– Ты когда-нибудь играла в экстазную рулетку? – спросила она.

Я покачала головой.

– Передаем таблетку по кругу с языка на язык, и тот, на чьем языке она рассосется до конца, будет счастливым победителем. Это лучшее, что есть у Дэймона, так что кайф гарантирован.

– Нет, спасибо, мне достаточно, – запротестовала я. Мне хотелось согласиться, но, увидев встревоженные лица мальчиков, я передумала. Наверно, я им напоминала маму.

– Ох, Камилла, перестань, я никому не скажу, чес-слово, – заерзала Эмма, теребя ноготь. – Давай вместе со мной. Мы же сестры.

– Камилла, ну пожа-а-алуйста, – заныли вслед за ней Кайли и Келси.

Джоудс молчала, но тоже смотрела на меня.

Оксиконтин, алкоголь, недавний секс, дождливая сырость за окном, мое обезображенное надписями тело (на руке живо пульсировало «холодильник») и пренеприятные мысли о маме. Не знаю, что ударило мне в голову первым, а что вторым, но вскоре Эмма восторженно чмокнула меня в щеку – я кивнула, и понеслось: Кайли на мгновение припала ко рту первого мальчика, тот нервно передал таблетку Келси, она лизнула длинный, как у волка, язык второго парня, тот немножко повозился с Джоудс, она нерешительно повернулась к Эмме, та живо приняла таблетку и, обняв меня, перекинула ее ко мне в рот, с силой подтолкнув горячим мягким язычком так, что таблетка раскрошилась. И растаяла, как сахарная вата.

– Теперь пей побольше воды, – прошептала она мне, потом повернулась к приятелям, громко рассмеялась и едва не повалилась на подругу.

– Черт, Эмма, игра еще даже не началась, – проворчал мальчик-волк, его лицо покраснело.

– Камилла – моя гостья, – сказала Эмма с шутливым высокомерием. – И мне просто хочется немножко ее порадовать. У нее нелегкая жизнь. У нас сестра умерла, как у Джона Кина, и она горюет по ней до сих пор.

Она произнесла это тоном хозяйки дома, старающейся разговорить гостей на светской вечеринке: «Дэвид – владелец магазина тканей, Джеймс недавно вернулся из деловой поездки во Францию, а Камилла – ах да, она потеряла сестру и все никак не оправится. Кому налить еще вина?»

– Мне пора, – сказала я и вскочила так резко, что на мне осталась висеть красная атласная майка, приставшая к спине. Минут через пятнадцать я войду в транс, и мне не хотелось, чтобы это случилось здесь. Но – опять же – куда мне себя девать? Ричард выпить не прочь, но вряд ли станет потворствовать чему-то более серьезному, а одной сидеть под кайфом в своей душной комнате, ожидая, что туда вот-вот войдет мама, мне хотелось меньше всего.

– Пойдем вместе, – предложила Эмма.

Она сунула руку в лифчик, вытащила из-за подкладки таблетку, кинула ее в рот и улыбнулась приятелям широкой злорадной улыбкой. Те следили за ней с надеждой, а теперь, поняв, что им ничего не достанется, казались разочарованными, но покорно молчали.