Джослин Джексон - Три пятнадцать

– Мне на параллельный позвонили, – объяснила я и различила щелчок: Лоренс оставлял сообщение.

Клэр скороговоркой продиктовала пэскагульский адрес и отсоединилась.

Той ночью я почти не спала – то и дело вставала, коридором шла сперва к комнате Мози, потом к Лизиной и, застыв в дверях, слушала, как сонно дышат в темноте мои девочки.

Ровно в десять утра я, как ягненок на заклание, явилась в адвокатскую контору «Гишин, Тодд, Шарп и Монблан». Секретарь в безукоризненном льняном платье повела меня по широкому коридору, завешанному, по всей видимости, настоящей живописью. Можно было даже разглядеть мазки масляной краски. Ноги буквально утопали в ворсе – такой толстый был ковер.

Секретарь оставила меня у переговорной со стеклянной фронтальной стеной. В коридоре я ждала около минуты и через стекло смотрела в ледяные глаза Клэр Ричардсон. Она сидела лицом ко мне на дальнем конце стола вишневого дерева. Играть мы собирались по-крупному, и по разные стороны от Клэр уже устроились два адвоката в стильных черных костюмах. Думаю, одни их галстуки стоили дороже, чем моя машина.

Единственным козырем у меня на руках был результат анализа, который вчера вечером Лоренс оставил в голосовой почте, и брат-близнец стаканчика с гавайской вечеринки. Отравленный оригинал хранился в лаборатории.

Я снова почувствовала полное, обескураживающее преимущество противника, совсем как в шестнадцать лет, когда швыряла кирпичи в огромный непробиваемый витраж с Иисусом, яркие краски которого защищала стальная рама. Сегодня из-за стеклянной стены на меня смотрела Клэр Ричардсон, и ее лицо было таким же гладким, как у витражного Иисуса. Клэр пригвождала меня взглядом, глядя на меня из-за стекла, читала в каждой черте моего лица поражение и упивалась им.

Ее взгляд лишал надежды, и я мечтала, чтобы рядом оказались Лиза или Лоренс. Пусть помогут, войдут в этот зал за меня. Но я подумала о Мози, представила ее в лучшем платье в цветочек, представила, как чужие люди приедут и заберут ее у нас… Мои плечи тотчас расправились, кулаки сжались. Кирпич бы сейчас… Я бы разнесла эту стеклянную стенку одним ударом.

Тут я впервые поняла, что просчиталась с тем витражом, по-крупному просчиталась. Глупая шестнадцатилетняя девчонка уползла, поджав хвост, но сейчас я видела, как Клэр смакует мою слабость, как взбитые сливки, и чувствовала, что тогда сдалась слишком легко. Если бы хотела победить по-настоящему, не сбежала бы, пока на клумбах не кончились бы кирпичи, пока не взошло бы солнце и меня не увидели бы все проезжавшие мимо водители. Я поставила бы машину прямо на клумбу и залезла бы на ее крышу, чтобы кирпичи долетали до каштановых волос и рук, поднятых в приветственном жесте. До приезда полиции я разобрала бы бордюры всех клумб и швыряла бы кирпичи, пока пальцы не онемели бы. Если бы не побоялась последствий, я расколотила бы каждый кусочек витражного Иисуса.

Я распахнула дверь и, подгоняемая злостью, влетела в переговорную. Садиться не стала. Все молчали. Лицо Клэр казалось гладким, как бумага, в глазах горел гадкий бледно-голубой огонек торжества. Я поглубже вдохнула, вытащила бумажный стаканчик из сумки и буквально швырнула на стол. По дороге сюда я купила целую упаковку таких стаканов. Так же как стаканчики с гавайской вечеринки, каждый из этих украшал тропический рисунок – пальмы и обезьяны. Стаканчик мягко зашуршал по деревянному столу. Лица обоих адвокатов вытянулись так, словно я сунула им под нос дохлую мышь, а вот у Клэр задергалось веко.

– Знаете, что самое удивительное? Я пришла сюда умолять, – с места в карьер начала я. – Но буквально минуту назад, в коридоре, подумала: «К черту! Не стану умолять сучку, которая отравила Лизу!»

– Я никогда… – вскинув брови, начала Клэр, но адвокат постарше (он сидел справа) накрыл ее ладонь своей, тсс, мол, ничего не говорите.

– Ладно, это был не яд, – согласилась я. – Вообще-то так даже лучше. Куда сложнее связать вас с крысиной отравой, которая хранится в сарае у каждого первого. В Лизин коктейль вы бросили свою таблетку для подавления аппетита. Фентермин. Клэр, вы дали производное амфетамина бывшей амфетаминовой наркоманке! Надеюсь, травить вы ее не собирались, но явно замышляли недоброе.

На лице Клэр не дрогнул ни один мускул.

– Ну, фентермин – обычное лекарство, – проговорил младший из адвокатов таким бесцветным голосом, словно умирал со скуки.

– Да, верно, – кивнула я. – Но готова спорить, у вашей тощей клиентки есть на него рецепт.