Джеймс Чейз - Оплата – наличными

Две недели я просидел в номере отеля – за это время отросли сбритые волосы, да еще я отпустил усы. Усы и очки в роговой оправе значительно изменили мой облик. Только опытный наблюдатель – такой, как Рискин, – мог теперь опознать меня. Я считал, что мне нечего бояться на улицах людей, которые могли прочесть объявление в газете.

Я сказал Маддуксу, что мне нужна машина и пистолет. Он раздобыл подержанный черный «плимут» – как раз то, что нужно. Маддукс достал и автоматический пистолет 38-го калибра и еще один – 22-го, на случай, если я захочу чего-нибудь поменьше, а также по пачке патронов к каждому из них. Он изрядно заработал на этих поручениях, но я не расстраивался. Деньги у меня были, а я покупал собственную безопасность.

Проведя в номере шестнадцать дней, я решил, что теперь можно выйти. Безлунной ночью, в одиннадцатом часу, я выехал из отеля. На сиденье рядом со мной лежал пистолет 38-го калибра, а в кармане помещался маленький. Я был готов к любым опасностям. Если кто-нибудь выстрелит в меня, я выстрелю в ответ. Такой у меня был настрой.

Я ехал по прибрежному шоссе вдоль длинного, забитого толпой Бискайского бульвара в сторону загородной дороги. Ехал я очень осторожно, останавливаясь на красный свет, стараясь, чтобы у копов не появилось повода меня остановить. Я видел немало патрульных машин и автомобилей дорожной полиции, но никто не обратил на меня внимания.

Через шесть часов пути впереди показались яркие огни Линкольн-Бич. Город располагался полукругом, обращаясь лицом к морю, и был защищен с суши возвышенностью. Даже в три часа ночи он, казалось, купался в огнях. Сейчас в город я не собирался. Сначала мне хотелось побывать на том месте, где разбился «бентли», потом я заеду и в Линкольн-Бич.

Я вспомнил, где в нас врезалась машина. Там был холм, а по обеим сторонам дороги – пальмовые заросли. В пятидесяти милях от Линкольн-Бич я сбавил скорость. Где-то здесь, решил я. Впереди показались холм и макушки пальм по обочинам. Я поехал совсем медленно. Сейчас было почти пять часов, и солнце неохотно показалось из-за линии горизонта. Через десять минут будет светло.

Я выключил фары и на нейтральной передаче съехал на обочину. Чувствуя волнение, я закурил и принялся ждать. Для того, что я задумал, мне потребуется много света.

Наконец я решил, что достаточно светло, и поехал вперед. Примерно через милю я нашел нужное место. Я понял, что это оно, – лежало дерево с оголенными корнями, дерн был вырван; следы аварии остались, хотя с тех пор прошло уже два месяца.

Я проехал еще с четверть мили и завел машину с дороги в кусты. Рисковать я не хотел. Припаркованная на месте недавней аварии машина может вызвать подозрения у любого проезжающего мимо полицейского.

Я вернулся назад, засунув пистолет за пояс брюк и держась настороже. Я никого не встретил и ничего не услышал.

Поползав по земле с полчаса, я сдался. Кроме царапин на почве, выдранного дерна и поваленного дерева, я ничего не обнаружил. Я знал, что полиция здесь побывала. Если и можно было что-нибудь найти, значит, она нашла это. Да я ничего и не надеялся отыскать. Я надеялся, что, если вернусь к месту аварии, может быть, что-нибудь оживит мою память, но тщетно.

Просидев в отеле больше двух недель, я то и дело возвращался в прошлое, пытаясь разогнать туман, который скрыл от меня все происшедшее за полтора месяца. Я то и дело чувствовал – что-то нашел. Но воспоминания были отрывочными и для меня не имели никакого смысла.

То мне вспоминалась ужасно толстая блондинка, а потом, прежде чем я успевал сконцентрироваться, она превращалась в откормленного свирепого льва, который кидался на меня с хриплым рычанием. Этот образ вывел меня из тяжелой дремоты – я тогда очень испугался. Мне это только приснилось или действительно толстая женщина и лев сыграли какую-то роль в моей жизни?

Потом у меня появился очень четкий образ – я на веранде пляжного домика. Я сидел в кресле и слушал радио. Я ясно слышал музыку, и, хотя никогда раньше классикой не увлекался, я каким-то образом знал, что это симфонический концерт Бетховена. В комнате находилась светловолосая девушка в желтом купальном костюме. Она то и дело выходила на веранду, требуя, чтобы я выключил музыку, но я отказывался. Она сказала, что разденется, если я выключу радио. Неужели мне музыка нравится больше? И я сказал «да». Она разозлилась и ударила меня по лицу. Это воспоминание возвращалось ко мне вновь и вновь, но для меня оно ничего не значило.