Чарлз Тодд - Хладнокровное предательство

– По-моему, он неразумно поступил, рассказав о своих находках. Нам не стоит о них гадать.

Но Джанет Аштон была в ярости:

– Мне все равно, сколько свечей он откопал и где! Свечи ничего не доказывают, ни один суд не примет к рассмотрению такую улику! И потом, судя по всему, его находки не имеют никакого отношения к убийце! Он напрасно тратит драгоценное время. Я считаю, что нам нужно пожаловаться на него главному констеблю! Конечно, инспектор Ратлидж спас мне жизнь, за что я ему очень признательна. Но мне надоело сидеть здесь сложа руки и наблюдать, как он ходит вокруг да около.

Гарри Камминс попытался ответить, но его слова перекрыл низкий голос Хью Робинсона:

– А если Джош прячется где-то вблизи и ждет меня? Возможно, он и правда укрывался в старой хижине, надеясь, что мне обо всем сообщили и я буду его искать. Ведь такое тоже возможно! Ему всего десять лет!

– Элизабет права, – возразил Камминс. – Пока не стоит ничего обсуждать… Дорогая моя, мне подать чай или это сделаешь ты?

Сержанта Миллера Ратлидж нашел в полицейском участке, он листал каталог садоводческих товаров. Нехотя оторвавшись от журнала, сержант спросил:

– Чем могу вам помочь, сэр?

– Мне и в самом деле нужна ваша помощь. Пожалуйста, отвезите меня на ферму Элкоттов, а затем пригоните автомобиль во двор гостиницы.

Миллер нахмурился:

– Не понимаю, сэр. Отвезти вас туда и оставить? Чего ради?

– Назовем это экспериментом, ладно? Пусть все думают, что я сладко сплю в своем гостиничном номере. И вы, пожалуйста, никому не рассказывайте, где я на самом деле. Завтра утром, с рассветом, вы приедете за мной.

– Вы напали на след? – оживился сержант.

– Возможно. Так отвезете меня?

Привыкший к капризам начальства Миллер ответил:

– Сейчас, сэр. Только надену пальто, и поедем.

Миллер, высадив его, уехал. Ратлидж посмотрел на тихий, темный дом, и холодок пробежал у него по спине. Он не был суеверен, и все же ужас случившегося здесь не мог оставить его равнодушным.

Он вошел черным ходом, и в нос ему сразу ударил запах свежей краски. Ратлидж включил ручной фонарь, который захватил с собой.

Хэмиш непрестанно, уже несколько часов, спорил с ним; Ратлидж чувствовал, что у него вот-вот начнется приступ мигрени.

Он поднялся на второй этаж, в бывшую спальню Хейзел Робинсон. Окна комнатки выходили во двор и на гору. Ратлидж подошел к окну, придвинул к нему единственный стул, сел и стал наблюдать. Когда глаза привыкли к темноте, он начал различать детали. Тропу, по которой он сегодня поднимался. Овчарню. Развалины хижины. А надо всем возвышалась гора, массивная, темная и какая-то зловещая.

Повсюду слышались тихие шорохи и скрипы – доски потрескивали от ночного холода. Ратлидж представил, как внизу ходят люди, как постанывают половицы в темноте. А может, кто-то украдкой пробирается по чердаку у него над головой.

Война отучила его бояться мертвецов. Он сидел и терпеливо ждал.

Медленно тянулись часы. Ратлидж видел, что время все-таки движется, только по перемещению звезд на небе. Он и на фронте любил смотреть на звезды в минуты затишья. Особенно красивыми они казались перед атакой, когда можно было чиркнуть спичкой и прикурить последнюю сигарету, а вокруг кашляли и ворочались безликие солдаты. Хотя они притворялись спящими, нервы у них были на пределе.

Хэмиш напомнил ему о снайпере, который невидимкой полз вперед; его смертоносный взгляд обводил английские позиции в поисках беспечно вставшего человека. А может, и не беспечно… Многие солдаты встревоженно смотрели на вражеские окопы и думали, переживут ли завтрашний день.

– Здесь никаких снайперов нет, – вслух произнес Ратлидж и вздрогнул от неожиданности, услышав собственный голос, гулкий в пустой комнате.

Лишь в третьем часу ночи ему показалось, будто он слышит цокот копыт на тропе, ведущей к ферме, хотя глаза говорили, что там ничего нет и он по-прежнему одинок в ночи.

Хэмиш тоже бодрствовал, Ратлидж все время ощущал его присутствие. Сколько ночей они вот так, плечом к плечу, дремали в окопах – чутко и все же крепко, как могут спать только солдаты…

И все же слух его не подвел. Вскоре Ратлидж увидел четкие очертания лошади на белом фоне. Кто-то скакал на ней в гору, к ферме. Фигура всадника казалась странно нелепой: закутанная в несколько слоев одежды, голова опущена, плечи ссутулены.

Мужчина или женщина? Разобрать невозможно.

Ратлидж терпеливо ждал. Приблизившись к дому, лошадь остановилась; всадник натянул поводья и направил ее в тень, которую отбрасывал амбар. Какое-то время лошадь стояла в тени, ее не было видно и слышно, лишь время от времени она взмахивала хвостом. Ратлиджу показалось: тот, кто прискакал сюда, видит его, хотя он старался не приближаться к окну, застыв на месте.