Кейт Эллисон - Записки из Города Призраков

Но когда я поворачиваюсь к Штерну, торжествуя, он смотрит на меня, глаза его невероятно огромные, в них страх. И все его тело трясется, вибрирует, быстро-быстро.

– Что… что такое? – От ужаса леденеет в груди. – Я не хотела, Штерн. Извини.

Но слишком поздно.

Он ушел.

Опять.

– Штерн, – произношу я вслух, в гремящую тишину автомобиля. Ничего. И тут же злость сменяется стыдом и сожалением. Я все-таки надеюсь, что он вернется, потому что знает, как мне хочется верить в него.

Едва добравшись до дома, я усаживаюсь перед «Макбуком». Лицо Штерна стоит перед моим внутренним взором. Я вела себя с ним ужасно, злобная и жестокая.

Прежде чем успеваю себя отговорить, набираю в поисковой строке «Эльвира Мадиган». Выясняется, что она артистка датского цирка, которая заключила со своим бойфрендом договор о взаимном самоубийстве. Европейский режиссер снял фильм, основанный на событиях ее жизни. Какое отношение давно умершая датская циркачка имеет к моей маме или к убийству Штерна?

И однако… что-то это должно означать; не мог мой разум выдумать это имя. Или мог?

Я закругляю мой безрезультатный поиск, переключаюсь на почту. Три письма от подруг по художественной школе.

Роз Патель: «Обкурилась, чувиха. Отчасти ». Обычное дело.

Мими Баркер: «Вечеринка «Ночь Дэвида Линча» вдвоем с крошкой Сэмми». Скорее это будет вечеринка «Ночь Дэвида Линча» с восьмьюдесятью. Насколько я помнила, Мими Баркер ходила только на такие.

Рита Тиммерман: « Принята в старшую независимую студию мистера Мозеса!!! »

Я долго смотрю на это письмо. Я могла бы попасть туда в этом году: так меня убеждали преподаватели, пока не начался весь этот ад. Независимая студия – элитный класс старшеклассников, куда ежегодно отбирают только двенадцать человек.

Раз уж я мучаю себе, решила я, то могу сделать еще один шаг и просмотреть альбом с фотографиями Штерна: сердце сжимается до размеров грецкого ореха, дыхание учащается, горло перехватывает.

В кармане шортов настойчиво звенит мобильник: Райна . Я колеблюсь. Мне хочется – очень – с кем-то поговорить, поговорить с моей лучшей подругой в этом мире, но какая-то моя часть не может подавить негодование, которое она у меня вызывает: она тусуется со своими новыми друзь-ями из школьной команды по плаванию, у нее нормальная жизнь, она может пойти на кладбище к могиле Штерна.

Но в последний момент я принимаю звонок. Мне необходимо услышать человеческий голос. Мне необходимо услышать ее .

– Привет. – В моем голосе полнейшее изнеможение.

– Девочка, что сейчас делаешь?

– Я дома. – Выключаю компьютер, словно она может увидеть, что я делаю. – Где ты? Судя по голосу, куда-то спешишь.

– Еду в дом Паркера. Там сегодня вечеринка. Для богатых деток.

– Слушай, я сейчас немного занята, Райн…

– Извини, Лив. Считай, что уже освободилась. Ты даже представить себе не можешь, каких трудов мне стоило включить тебя в список гостей. Так что ты должна появиться. Надень что-нибудь модное и тащи сюда свой костлявый зад.

– Список гостей? На каких вечеринках составляют списки гостей? Райна?

Тишина. Она отключила связь. В раздражении я чуть ли не швыряю мобильник на стол, и он тут же откликается: эсэмэска от Райны:

« Ты знаешь, тебе надо выбраться из дома… Встречу тебя перед домом П. в пятнадцать. Пожалуйста, не порти вечер. Пожалуйста. P. S. Везде крутые парни. На короткое время ».

Я вздыхаю, еще секунду смотрю на пустой экран. Поиск Эльвиры Мадиган не принес ничего важного. Я тащусь к стенному шкафу, достаю мое любимое платье: темное, атласно-синее, которое теперь кажется мне угольно-черным, с глубоким V-образным вырезом, демонстрирующим грудь. По меньшей мере, вечеринка поможет мне отвлечься от Эльвиры Мадиган. И от художественной школы. И от мамы. И от Штерна.

– Это открытый бар, поэтому берите то, что хотите и когда хотите, – говорит нам Паркер Розен, указывая бокалом для шампанского. Другая его рука прилипла к пояснице поклонницы плейбоевского зайчика в шелковом верхе от бикини и короткой юбке. Паркер богатый, круглый и очень претенциозный. Любит носить рубашки для гольфа и говорить о налоговых вычетах для богатых, хотя по возрасту еще не может голосовать и никогда (насколько мне известно) не работал.

– Только ничего не трогайте там, – Паркер указывает на безупречно чистую, уставленную антиквариатом комнату, в которой легко уместились бы все комнаты моего дома, – и не прикасайтесь к акустической системе, идет?