Нил Стивенсон - Вирус «Reamde»

– По мне, так вроде живой, – ответил наконец Соколов.

Игорь кивнул.

– Устроили что-то вроде расследования – как еще это назовешь? Кое-кто хотел знать, куда сбежал Иванов и что натворил. Подозревали всех. Я пробовал объяснить насчет Уоллеса, насчет вируса. – Игорь пожал широченными плечами – будто бочка упала с грузовика. – А что я в этом понимаю? Пересказал что слышал: китайский хакер, «Т’Эрра», Зула. Попытался как-то все это увязать. Через некоторое время они успокоились.

– Именно. Как я и предполагал. Успокоились, когда им объяснили. Ты поступил совершенно правильно, – сказал Соколов не столько для Игоря, сколько для тех, кому их разговор станет известен позже.

Он решил не дожидаться вопроса, написанного на лице Игоря, и сообщил:

– Теперь это моя забота.

– Отлично.

– Самое главное, чтобы я добрался до них, не вляпавшись в проблемы с миграционной службой или с полицией.

– Да, понимаю.

– Поэтому я и пришел. Беспокойств не доставлю. Мне надо только принять душ, перекусить, собраться с мыслями – и меня нет.

– Деньги нужны? – подозрительно спросил Игорь.

– Да нет.

Игорь успокоился.

– А то могу дать.

– Как я уже сказал, мне надо несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Пересчитаю, сколько у меня осталось, и, может, попрошу.

– Душ – там, – указал Игорь одними глазами.

Пол в доме был рыхлый, неровный – видимо, подгнивший и подточенный насекомыми. Дверную коробку ванной скособочило в параллелограмм, а хлипкая дверь осталась прямоугольной; Соколов смог закрыть ее, только как следует навалившись, потом запер на крючок, который поставили, когда врезной замок перестал работать. Похоже, как раз из ванной по всему домишке и тащило грибковой плесенью. Соколов включил душ и задернул занавеску, чтобы вода не лилась на пол. Потом, не раздеваясь, сел на унитаз прямо за дверью, вынул «макаров» и дослал патрон. Маловероятно, что Игорь вдруг выбьет дверь, а Влад станет наобум палить в душ, но не исключено. Тогда обидно будет оказаться неготовым.

Он взглянул на часы, устроился поудобнее и просидел так пятнадцать минут, размышляя об Оливии, Зуле, Чонгоре, Юйсе и Питере.

На его глазах из здания выбежала только Зула. То есть Чонгор и Питер погибли, а Юйсей занялось Управление общественной безопасности. Очень жаль, но ничего не поделаешь.

Что сталось с Зулой, можно только гадать. В книжном, покупая карту, Соколов полистал газеты – имя Абдуллы Джонса не проскальзывало. Потом просмотрел еженедельники с обзором главных событий за последние полмесяца. Тоже пусто.

Кое-где на телефонных столбах и среди объявлений на остановках висели пришпиленные степлером листовки с фотографией Зулы; иногда – Зулы с Питером. Пожелтевшие бумажки обрастали рекламой домработниц и сообщениями о пропавших собаках.

Поиск в Гугле дал бы больше информации, однако того, что он увидел в газетах (вернее, не увидел), вполне хватало, чтобы предположить: Джонс залег на дно, а Зула, если, конечно, жива, все еще с ним.

Думая об Оливии, Соколов надеялся и даже верил, что она благополучно выбралась и уже о нем забыла. В том, что забудет, сомнения пропали еще на Кинмене после того ее сдержанно-рассудительного взгляда: «Поверить не могу, что трахаюсь с этим мужиком». Если бы Оливия смотрела на Соколова с надеждой или обожанием – вот тогда стоило бы беспокоиться. Теперь же, когда они столько времени провели порознь, рассудок наверняка взял с боем обратно ту часть ее мозга, которая сочла человека вроде Соколова привлекательным, и вернул Оливию на путь безопасный и разумный.

Соколова это не совсем радовало. В иных обстоятельствах им, вероятно, стоило бы продолжить. Печально, что это невозможно. Впрочем, в мире полно вещей куда более печальных.

Стены в домишке были тонкими, сквозь шум воды Соколов слышал, как Игорь что-то бубнит по-русски. Отчетливо доносились только слова вроде «да, да!». Влад в паузах молчал – видимо, Игорь говорил по телефону. Чего и следовало ожидать. Более того, Соколов ушел в ванную специально, чтобы Игорь мог сделать следующий ход: либо попытаться убить гостя, либо пустить новость по своим кругам.

Соколов выключил душ, открыл кран, достал из сумки одноразовый станок, нашел на краю раковины обмылок и побрился. «Макаров» по-прежнему лежал под рукой. Впрочем, захотели бы, явились бы, пока он в душе.

Тем временем Игорь снова куда-то звонил и говорил уже по-английски. Кажется, заказывал пиццу в «Доминос». Человек, который намерен убить гостя, так не поступит. На этот счет Соколов немного расслабился, но возникли новые вопросы. С чего вдруг Игорь проявляет гостеприимство? На его месте любой в здравом уме захочет, чтобы Соколов как можно скорее свалил. Может, ему дали указание тянуть время, пока не приедет кто-то, кто в состоянии разобраться с Соколовым?