Нил Стивенсон - Вирус «Reamde»

Вариант с погранпунктом совершенно исключен: Джонсу пришлось бы искать обходной путь. Если же он летел на юг ниже радаров либо пристроившись к пассажирскому лайнеру, то садиться в Канаде – полный абсурд.

Но, но, но. Планы не всегда срабатывают. Неправильно приучать себя к мысли, что Джонс – супермен. Вдруг кончилось топливо? Вдруг что-то стряслось в полете и маршрут урезали? Обе гипотезы разумны. И обе превращают САГ в набор догадок. Любой толковый аналитик из ЦРУ или МИ-6 может целый год выстраивать вероятные сценарии, ни один из которых нельзя опровергнуть. И пользы от них столько же: ноль.

Наступала пятница, ее третий и, как догадывалась Оливия, последний день в Сиэтле. Фэбээровцы и вашингтонские аналитики с удовольствием поработали бы и в выходные, однако утреннее письмо из Лондона ясно давало понять: если к концу дня она не раскопает хотя бы крохотное свидетельство в пользу САГ, ее талантам придется искать иное применение.

В Ванкувере у Оливии оставались знакомства по линии разведки: славные люди, с которыми она пила чай в университетские годы во времена «шпионского Диснейленда». Она связалась с ними и начала осторожно окучивать на предмет УСАГа – Укороченного Североамериканского гамбита – и, не получив явного отказа, стала продавливать свою идею. Обманывала Оливия налево и направо. Канадцам говорила, что янки отказали их разведке, поскольку на их, американский, взгляд, к северу от границы нет ничего важного; британцам же постоянно рассказывала о дико умных американских аналитиках и фантастических технологиях, с помощью которых те ищут доказательства.

Под бескрайним голубым небом, где резвым кучевым облакам привольно устраивать салки и чехарду, к югу скользила лодка с двумя балансирами. Вдоль борта журчала вода, а время от времени острый нос лодки, зависнув над гребнем, звонко шлепал о подошву волны. Береговая линия постепенно становилась все более обжитой. В рисунок холмов вклинивались радиомачты и редкие деревеньки: мозаика пестрых навесов у самой воды, – а перед ними прямо в море большие гнезда из тонких коричневых жердей, протянутых между хлипкими сваями и увешанных гирляндами зеленых рыбацких сетей. Леса на вершинах холмов были варварски вырублены, вместо деревьев остался тонкий слой бурой растительности, который вспарывали овраги, замазавшие некогда белые пляжи грязью цвета дерьма. Когда о не тронутых человеком участках берега не осталось даже воспоминаний, лодка обогнула бурый каменный мыс – небольшой полуразрушенный выступ в форме сжатого кулака – и взгляду открылся довольно крупный город.

В нескольких милях впереди вдоль изогнутого дугой берега тянулись здания – некоторые в восемь этажей. Путешественники уставились на них так, словно всю жизнь провели в джунглях. Ближе, у самой воды, кучковались уже привычные домишки и стихийные рынки. Их ряды разбивал большой пирс, уходивший в море. Его стальные пролеты начинались у здания, которое, очевидно, служило паромным причалом; очевидно для Юйси и Марлона – в их части света такие повсюду, – и даже для Чонгора, выросшего в стране, не имеющей выхода к морю. К причалу вела широкая дорога, забитая сейчас автобусами и машинами. Лодочник указал на море: с юга, грохоча, приближалось массивное судно в клубах черного дыма – паром из Манилы. Стало понятно, к чему здесь столько транспорта.

Экипаж свернул паруса, лодочник запустил мотор, и через пару мгновений лодка вспорола носом песок на берегу. Со всех сторон налетели местные мальчишки – от почти младенцев до подростков – и устроили целое представление, радостно изображая готовность помочь в надежде подзаработать. Марлон, Юйся и Чонгор спрыгнули в теплую воду, доходившую им до колен, и доплюхали до берега, где команда лодки устроила бесконечную церемонию прощания: улыбалась, пожимала руки и кивала до тех пор, пока не причалил паром. Наконец путешественники вырвались, прошли по пляжу в компании восторженных юнцов, вскарабкались на невысокий волнолом из разбитых бетонных глыб и очутились на мостовой у причала. Здесь было градусов на десять жарче, у всех выступил пот. Впервые за несколько недель носы путешественников почуяли людное место: угольный и табачный дым, дизель, чеснок и канализацию. Марлон спросил, не пойти ли им на паром прямо сейчас и не уплыть ли в Манилу, откуда он мог бы связаться с братьями. Однако по расписанию паром отчаливал лишь через несколько часов, а к югу отсюда у берега виднелась цепочка зданий, чрезвычайно похожих на отели. Никакого плана у них не было, спешки тоже; путешественники решили доехать автобусом до гостиницы, снять номер, который здесь обойдется явно дешевле, чем в столице, и заодно поискать интернет-кафе, а там, если верить Марлону, раздобыть столько денег, что хватит и на номер в Маниле, и на перелет первым классом куда вздумается. Они слились с потоком людей, приплывших на пароме – всего человек двести, – и стали выяснять, какой автобус им нужен.