Нил Стивенсон - Вирус «Reamde»

Он довольно долго рылся в ящиках с инструментами и снаряжением, прежде чем отыскал моток черного скотча и плотный черный полиэтилен. От полиэтилена Ершут отрезал полосу примерно в метр шириной и несколько метров длиной, которую приклеил скотчем вдоль боковых и задних окон багажника. Снаружи должно было, наверное, казаться, что у машины сзади тонированные стекла.

Зула видела, к чему идет: они собираются выехать на оживленное шоссе и не хотят, чтобы она знаками позвала на помощь. Или ногой выбила окно. Что она вполне могла бы сделать, несмотря на полиэтилен.

Они сняли с ее ноги цепь и заставили Зулу влезть в спальный мешок. Затем плотно обмотали мешок скотчем, связав ее от щиколоток до колен.

– Я так понимаю, за кустик меня не выпустят? – спросила она.

– Можешь ходить под себя, – ответил Джонс. – Неприятно, но никто еще от этого не умер.

Ей велели вытянуть руки и замотали скотчем запястья, потом намотали еще несколько слоев ленты от плеч до локтей, прижимая их к туловищу. Шариф где-то нашел лыжную шапочку (возможно, снятую с убитого охотника). Ее надвинули Зуле на глаза, а сверху тоже замотали скотчем.

Затем тронулись и ехали целую вечность.

Зула пыталась найти хоть какой-нибудь способ отмерять время, но единственными вехами для нее были заправки. На них останавливались трижды. Всякий раз Ершут предварительно заталкивал Зуле в рот кляп из носка и обматывал поверх скотчем. Зула ощущала его дыхание в нескольких дюймах от своей головы все время, покуда кто-то – наверное, Джонс, который мог сойти за канадца или американца африканского происхождения, – вставлял в бак заправочный пистолет и заливал очередные тридцать галлонов топлива. Электронного пиканья Зула не слышала – видимо, Джонс подходил к кассе и расплачивался наличными, а не карточкой в автомате.

Где они взяли канадские деньги?

Вероятно, все у тех же убитых охотников.

Почти сразу после второй заправки внедорожник съехал с шоссе на какую-то площадку и остановился. С переднего сиденья донесся стук клавиш. Видимо, Джонс отыскал кафе с Wi-Fi и вышел в Интернет. Может быть, проверял, нет ли сообщений о пропавших людях.

Веб-серфинг продолжался минут пятнадцать. Потом машина вновь выехала на шоссе, и Ершут вытащил у Зулы изо рта кляп. Примерно через четверть часа она все-таки решилась и надула в штаны. Удовольствие ниже среднего, но ей стало чуть легче – или хотя бы не так плохо, – когда она вспомнила Сямынь и своих друзей: Юйсю головой в баке, Чонгора с разбитым пистолетной рукоятью лицом, застреленного Питера.

Странным образом это помогло Зуле не так мучиться из-за того, что в полудреме-полувоспоминаниях перед закрытыми глазами вновь и вновь возникал окровавленный Халид. Хочешь не хочешь, в такой лиге она теперь играет. И ее друзья – если они живы – тоже. У нее по крайней мере преимущество: она и раньше играла в этой лиге, пусть даже в юношеской сборной, – у себя в Эритрее.

Ехали, наверное, часов шестнадцать. Зула иногда задремывала, может, на полчаса, может на три, узнать было не у кого. Почти все время гнали на большой скорости, так что должны были покрыть заметное расстояние – порядка тысячи миль. Долгая поездка, впрочем, не многим хуже межконтинентального перелета в кресле эконом-класса. И, как в таком перелете, время для Зулы тянулось нескончаемо – пока ехали. А когда приехали, осталось чувство, будто целого дня и не было, – ведь ничего на самом деле не произошло.

Машина резко замедлила ход, свернула с шоссе на гравий и начала медленно спускаться по довольно крутому скату. Ершут перелез на заднее сиденье и торопливо заткнул Зуле рот носком; видимо, отклонение от маршрута было экспромтом. Машина выехала на ровное место, развернулась в несколько приемов и встала. Вжикнул ручник, мотор заглох. Открылась дверь, и кто-то – видимо, Джонс – вышел. Зула слышала, как хрустит у него под ногами гравий. Через минуту Джонс с кем-то поздоровался.

Ему весело ответили два голоса – мужской и женский.

Начался разговор. Слов Зула не разбирала; по тону это походило на доброжелательный треп между случайными встречными на дороге. Больше она ничего не слышала – ни других машин, ни шума автомагистрали. Только едва различимый плеск – видимо, где-то довольно близко текла горная речка.

Минут через десять разговор умолк, потом возобновился, уже тише. Меньше чем через минуту Зула услышала звук открываемой двери и шаги на металлической лесенке, после чего дверь захлопнулась.