Нил Стивенсон - Вирус «Reamde»

Хваленая реакция сейчас ему изменила, и он тупо смотрел с расстояния в несколько метров, как банда террористов увозит его любимую девушку. Впрочем, думай не думай, положение не улучшится. Он уже попытался идти напролом, и только сообразительность Зулы – откуда она столько знает про оружие? – его спасла. Преимущество внезапности утрачено. Остается только подойти по воде к баркасу и открыть огонь из «макарова». Однако террористы этого ждут, а с такого расстояния, да при трясущихся руках, он скорее попадет в кого-нибудь из девушек. Чонгор слышал, как высокий черный боевик говорил про шахида-смертника, и своими глазами видел, как две полицейские машины, выслушав приказы по рации, развернулись и умчали к месту более важного происшествия. Так что даже будь он готов вызвать полицию и сдаться стражам порядка, никто бы не приехал.

Разумеется, все вокруг видели и слышали перестрелку на пирсе. Мелкие суденышки как ветром сдуло, и баркас террористов шел по совершенно пустому заливу, тяжело раскачиваясь под весом двух разбитых машин. На берегу тоже не осталось ни души.

Единственным исключением была моторная лодка, которая отошла от причала метрах в трехстах дальше и теперь направлялась к пирсу. Мотор взревывал то тише, то громче, словно человек без слуха пытается напеть мелодию, а сама лодка поначалу немного рыскала. Однако моторист – высокий худой парень в азиатской конической шляпе, – видимо, быстро осваивался и к пирсу подошел уже почти лихо. Здесь он приподнял шляпу, показав лицо: это был Марлон.

Чонгор встал над водой и улыбнулся, что, если вспомнить обстоятельства, было полным идиотизмом. Марлон ухмыльнулся в ответ, но улыбка сползла с его лица, когда он сообразил, что сейчас въедет в берег.

Чонгор встал перед лодкой, нагнулся и уперся руками в ее нос, обитый кусками лысых автомобильных покрышек. Немного попятившись, ему удалось развернуть моторку к морю. Она была деревянная, метра четыре в длину, уже плоскодонки, но шире каноэ. Последний раз ее красили в красный цвет, до того – в желтый, а еще раньше – в голубой. Лодка предназначалась для перевозки грузов, а не людей, поэтому банки в ней было всего две – одна на корме, для моториста, вторая на носу, больше похожая на полку, чем на скамью.

Сумка Иванова висела у Чонгора через плечо. Все время, пока он сидел под пирсом, она плавала рядом с ним, постепенно намокая и оседая. Теперь он снял ее через голову и бросил в моторку, потом ухватился руками за планширь и в прыжке кувырнулся внутрь, молясь, чтобы лодка не сделала оверкиль. Марлон прибавил обороты, и они, скользнув вдоль пирса, вырвались в залив. «Ляг», – посоветовал Марлон. Чонгор слез с передней банки и вытянулся в грязной, плещущей по дну воде. Он чувствовал себя на виду, но, глянув в сторону носа, понял, что уже не видит судна террористов, а значит, и они не видят его. Оглянувшись, они заметили бы моторку с человеком в самой обычной конической шляпе – никаких здоровенных вооруженных венгров.

– Ты ее купил или украл? – спросил Чонгор тоном, подразумевавшим, что ему вообще-то без разницы.

– Вроде бы купил, – ответил Марлон. Одной рукой он управлял лодкой, другой набирал эсэмэски. – Хозяин почти не говорит на путунхуа.

Чонгор тем временем знакомился с различным имуществом, доставшимся от экс-владельца лодки. Здесь был сильно помятый синий зонт, и, поэкспериментировав, Чонгор сумел пристроить его так, чтобы защитить свою коротко стриженную голову от прямого солнца. Два весла исполняли роль запасного движителя. Пластиковое ведерко, в каких на Западе продают йогурты, служило черпаком, и Чонгор, за неимением других занятий, принялся вычерпывать воду. Ему хотелось пить. Он огляделся и отметил, что водой Марлон затариться не успел.

Когда баркас отошел от Сямыня примерно на полмили, Джонс встал на колени и расстегнул обе половинки наручников. Откуда-то появилась аптечка. Почти все ее содержимое ушло на Джонса, который с помощью одного из членов команды обложил полголовы стерильными ватными тампонами и намотал поверх тюрбан из бинта. Тем, что осталось, Юйся перевязала Зуле мизинец. Зула все это время прижимала его к животу; теперь, когда ей пришлось разогнуть палец, боли и крови оказалось куда больше, чем можно было ожидать от такой пустяковой раны. Юйся полила его водой из бутылки, смывая засохшую кровь. Ноготь оторвался не совсем, и она не стала его трогать – просто замотала бинтом, превратив палец в белую бейсбольную биту.