Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник)

Теперь о трупе. Тело обнаружили рядом с бюро, слева от него, на плане это место отмечено крестиком. Рана находится на правой стороне шеи, траектория удара – от тела, то есть сам себя он ударить не мог.

– Разве только упал на нож, – вставил Холмс.

– Разумеется. Мне это тоже пришло в голову, но нож лежал в нескольких футах от тела, так что это невозможно. К тому же не надо забывать и о его предсмертных словах. И наконец, очень важная улика, которая была зажата в правой руке жертвы.

Стэнли Хопкинс вытащил из кармана маленький бумажный пакетик. Развернул его и достал пенсне в золотой оправе с разорванным черным шелковым шнурком.

– У самого Виллоуби Смита было прекрасное зрение, – сказал сыщик. – Вне всякого сомнения, этот предмет сорван с убийцы.

Шерлок Холмс взял пенсне и осмотрел с огромным вниманием и интересом. Водрузил его себе на нос, попытался почитать, потом подошел к окну и посмотрел через линзы на улицу. После этого повернулся к свету и еще раз осмотрел пенсне со всех сторон, поднеся к самым глазам. Проделав все это, он усмехнулся, сел за стол, чиркнул на листке бумаги несколько строк и подтолкнул его к Стэнли Хопкинсу.

– Вот все, чем я могу помочь вам, – сказал он. – Возможно, это как-то вам пригодится.

Ошеломленный следователь прочитал записку вслух:

«Разыскивается: женщина, проживающая в респектабельном районе; одета изысканно; очень широкая переносица и близко посаженные глаза; между бровей – складка; взгляд внимательный; возможно, сутулится. Есть вероятность, что как минимум дважды за последние месяцы обращалась к оптику. Поскольку линзы в ее пенсне очень сильные, а оптиков не так много, найти ее будет нетрудно».

Холмс улыбнулся, видя удивление Хопкинса, которое, должно быть, отразилось и на моем лице.

– Поверьте, определить все это было проще простого, – сказал он. – Трудно найти какой-либо другой предмет, который мог бы поведать о своем хозяине так много, как очки или пенсне, особенно такое примечательное, как это. О том, что оно принадлежит женщине, мне подсказала его изящная форма и предсмертные слова секретаря, разумеется. Насчет места ее проживания и одежды – как видите, оправа изготовлена из чистого золота, вряд ли такая элегантная вещь может принадлежать неопрятному или неаккуратному человеку. Примéряйте пенсне на себя, и вы увидите, что оно будет с вас спадать, потому что зажимы разнесены слишком широко, отсюда вывод – у этой леди переносица очень широкая у основания. Такие носы чаще всего короткие и мясистые, но нередко бывают и исключения, поэтому я не берусь это утверждать и в своем описании на этом не настаиваю. У меня лицо довольно узкое, и тем не менее мои глаза расставлены шире, чем эти линзы. Это наталкивает на мысль, что глаза у леди посажены очень близко к носу. Ватсон, можете проверить, линзы в пенсне вогнутые и чрезвычайно сильные. При такой близорукости у женщины непременно должны появиться и соответствующие изменения на лбу, на веках, проявиться и в форме спины.

– Да, – сказал я, – с каждым из ваших утверждений я согласен. Но как вы догадались, что она дважды побывала у оптика, признаться, мне совершенно непонятно.

– Посмотрите на зажимы. – Холмс взял пенсне. – На них маленькие пробковые прокладки, смягчающие давление на переносицу. Одна из них выцвела и слегка потерлась, но вторая выглядит как новая. Очевидно, что ее поставили на место старой, которая отвалилась. По состоянию более старой прокладки я могу определить, что здесь она стоит не больше нескольких месяцев. Обе они совершенно одинаковые, а значит, леди оба раза обращалась в одно и то же заведение.

– Честное слово, это просто поразительно! – вскричал Хопкинс, глядя на Холмса восхищенными глазами. – Подумать только, у меня под носом было столько информации, а я об этом даже не догадывался! Хотя, конечно, я собирался объехать всех лондонских оптиков.

– Ну разумеется, – снисходительно произнес Холмс. – Вы что-нибудь можете добавить о деле?

– Нет, мистер Холмс. Думаю, вы теперь знаете столько же, сколько и я… Или даже больше. Мы опросили соседей, может, кто видел посторонних рядом с домом или на железнодорожной станции. Ничего. Меня больше всего удивляет полное отсутствие мотива в этом преступлении. Ну, незачем было его убивать! Никто даже предположить не может, почему это произошло.

– О, ну здесь я вам ничем помочь не смогу. Но вы, кажется, хотите, чтобы мы завтра отправились в Кент?

– Если, конечно, это вам удобно, мистер Холмс. В шесть утра с Чаринг-Кросс отходит поезд в Чатам, мы могли бы быть в Йоксли-Олд-плейс часов в восемь-девять.