Найо Марш - Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке (сборник)

Он развернул Дональда лицом к выходу, выпроводил и закрыл за ним дверь.

– Ладно, Фокс, – сказал он. – Упакуй эти вещи – завещание и записки. Позвони в Ярд и узнай, готов ли «посмертный отчет». Вели проверить Уитерса по картотеке, и если кто-то из моих людей свободен, пошли его немедленно в Лезерхед, в Шеклтон-Хаус. Лучше пусть возьмет с собой ордер на обыск, но пусть не приступает, не позвонив мне предварительно. Если дом заперт, пусть остается там и докладывает мне по телефону. Скажи ему: нам нужны улики, подтверждающие то, что там содержат игорный дом. Распорядись об этом, пока я поговорю с людьми снаружи, а потом уйдем.

– Навестить Уитерса?

– Да. Навестить капитана Мориса Уитерса, который, если не ошибаюсь, прибавил к списку своих беззаконных источников доходов игорный притон. Господи, Фокс, если кто-то возжаждал крови, почему, черт возьми, он не мог расширить сферу своей деятельности и включить в нее капитана Мориса Уитерса? Пошли.

Отчет о вскрытии, так называемый «посмертный отчет», был готов. Фокс записал его по телефону, и они с Аллейном обсуждали его по пути на Слинг-стрит.

– Доктор Кертис не сомневается в том, что он был задушен, – сообщил Фокс. – Они обнаружили, – и Фокс сверился со своей записной книжкой, – обширные кровоизлияния в легких и сердце. В сердце также признаки жировой дегенерации. Кровь темного цвета и очень жидкая…

– Ну ладно! – оборвал его Аллейн. – Прости, Фокс. Не обращай внимания. Продолжай.

– В общем, сэр, похоже, они считают, что состояние сердца должно было сильно ускорить процесс. Это, если можно так сказать, милосердное стечение обстоятельств.

– Да.

– Да. Доктор Кертис говорит, что на лице нет следов насилия, кроме шрама на виске. Слизистая оболочка на передней части нёба слегка гиперемирована. Сзади же порядком обесцвечена. Но следов насилия нет.

– Я это заметил. Не было следов борьбы. После удара в висок он потерял сознание, – сказал Аллейн.

– Так же думает и доктор Кертис.

– Убийца знал, что делал. Обычно душитель склонен прибегать к излишнему насилию. Остаются отметины вокруг рта. У Кертиса есть соображения о том, каким орудием воспользовался убийца?

– Он предполагает, что, вероятно, в рот засунули кляп из мягкой ткани, и эту же ткань прижали к ноздрям.

– Понятно. Но это был не носовой платок Банчи. Он остался несмятым.

– Возможно, носовой платок убийцы.

– Едва ли, Фокс. Я обнаружил у него во рту тонкие черные шерстяные ворсинки.

– Плащ?

– Может быть. Похоже на то. Одна из причин, по которой плащ унесли с места преступления. Кстати, Фокс, вы получили отчет полицейского констебля, дежурившего на Белгрейв-сквер прошлой ночью?

– Да. Говорит, ничего подозрительного.

Медленно и въедливо анализировали они имеющиеся данные, намечая аспекты, которые предстояло затронуть в бесконечных опросах; обсуждали, упорядочивали и сопоставляли отдельные части информации. «Нащупывание конфигурации дела» – так называл это Аллейн. Через пять минут детективы пришли на Слинг-стрит, к большому, довольно претенциозному многоквартирному дому с гостиничным обслуживанием. Они поднялись на лифте к номеру 110 и позвонили в дверь.

– Я собираюсь здесь немного рискнуть, – сказал Аллейн.

Дверь открыл сам капитан Уитерс.

– Доброе утро, – сказал он. – Вы хотели меня видеть?

– Доброе утро, сэр, – ответил Аллейн. – Надеюсь, вы получили от нас сообщение. Позволите войти?

– Разумеется. – Уитерс, не вынимая рук из карманов, посторонился и пропустил посетителей.

Аллейн и Фокс оказались в стандартно обставленной гостиной, с диван-кроватью у одной стены, тремя одинаковыми креслами, столом, обеденным и письменным, и стенными шкафами. Первоначально квартира была точным подобием всех остальных «холостяцких квартир» в Грандисон-Мэншнз, но поскольку невозможно, обитая в жилище, не оставить в нем следов своей личности, то эта комната несла на себе отпечаток личности капитана Мориса Уитерса. Здесь пахло шампунем, сигарами и виски. На одной стене висела оправленная в рамку фотография – из тех, что в журналах именуются «художественным фотоисследованием на тему обнаженной натуры». На книжных полках справочники Терф-клуба [18]перемежались с потрепанными изданиями бульварных романов, которые капитан Уитерс, видимо, купил на Ривьере и почему-то озаботился привезти контрабандой в Англию. На столике возле диван-кровати лежало три или четыре учебника по медицине. «Книги Дональда Поттера», – подумал Аллейн. Сквозь полуоткрытую дверь старший инспектор мельком увидел маленькую спальню и на стенке – второй шедевр, оказавшийся, впрочем, уже не столько художественным фотоисследованием, сколько порнографическим.