Том Харпер - Гробница судьбы

Артур, Артур, Артур.

Наконец до меня доходит смысл происходящего. Морган воспользовался ситуацией и узурпировал власть, прикрывшись громким титулом, давно ушедшим в предания. Но титул, на который он претендует, гораздо более древний и значительный, нежели титул короля Морганнуга.

Морган поднимает руку, и в зале воцаряется тишина. Гуго уже собирается что-то сказать, но тут вперед выступаю я, стараясь занять наиболее освещенное место. Этот прием я использовал, когда был бардом, – никто не слушает человека, находящегося в тени.

– Я могу рассказать вам историю.

Морган переводит взгляд на меня.

– Мне нужны ответы на мои вопросы. Мне нужна правда. У меня при дворе лучшие менестрели и арфисты в Уэльсе. Они рассказывают мне легенды и предания.

– Не такие, как моя. Это величайшая из историй, когда-либо рассказанных при королевском дворе.

Обычное бахвальство барда. Никто не платит за то, чтобы услышать обычную, не слишком интересную историю.

– Это история о Персивале Валлийце, которую никто никогда не слышал прежде. Это история тайн.

Наши взгляды встречаются. Король Морган заинтригован. Он кивает в знак согласия.

– Расскажи свою историю, и посмотрим, понравится ли она мне.

– Рассказывать легче с развязанными руками.

Страж перерезает веревку, связывающую мои руки. Я потираю запястья, затем подхожу к столу и беру кубок с вином, чтобы промочить горло.

– Давным-давно, когда королем был Артур…

Я начинаю свой рассказ. Иногда я ловлю себя на том, что уклоняюсь в сторону или повторяюсь, но каждый раз инстинктивно возвращаюсь к сюжету, подобно слепому, нащупывающему палкой край дороги. Я наблюдаю за лицом короля, как наблюдал за лицом Ады, когда мы с ней сидели на берегу реки в Отфорте, примечаю эпизоды, которые ему нравятся, и по возможности делаю на них акцент. Некоторые из них я заимствую из историй моей матери, другие – из других легенд, слышанных мною в других залах или прочитанных в детстве в книгах. Кроме того, я выдергиваю нити из грубой ткани собственной жизни, окрашиваю их в яркие цвета и вплетаю в свой гобелен, вывешиваемый в зале.

Я рассказываю королю о том, как Персиваль родился в дремучем лесу в Уэльсе. Как его отец и братья – рыцари короля Артура – были убиты в один день. Как мать всячески ограждала его от всего, что связано с рыцарями и рыцарским духом, дабы уберечь его от такой же судьбы – и как он решил стать рыцарем в тот самый момент, когда заметил красочные плюмажи и блестящие доспехи воинов, проезжавших по лесу.

Я рассказываю о том, как Персиваль отправился в Керлеон, где Артур держал свой двор, и многозначительно обвожу взглядом зал.

– Это был не самый грандиозный или величественный двор…

Лицо Моргана багровеет. Он чрезвычайно обидчив.

– …всего тысячи три рыцарей, или около того.

Зал сотрясает смех. Морган бьет ладонью по подлокотнику своего кресла и одобрительно кивает головой. Все внимание присутствующих опять привлечено к моему сказанию.

Я продолжаю говорить и рассказываю о том, как Артур посвятил Персиваля в рыцари, после чего он отправился на поиски приключений. Как он встретил леди Бланшфлор, как спас ее замок от злодея Кламадю и сделал ее своей возлюбленной, хотя и не женой. В моей истории нет никаких мужей.

Зал постепенно погружается во тьму: слуги забыли заменить свечи. Я вновь ищу наиболее освещенное место и рассказываю о том, как Персиваль отправился в новое путешествие, вышел на берег широкой реки и встретил там рыбака. Как рыбак направил его к замку в скрытой от глаз долине, и как в тот вечер за ужином он стал свидетелем чудес, которым не мог найти объяснения.

Во время беседы Персиваля с хозяином замка в зал вошел оруженосец и принес копье. Он подошел к очагу, чтобы всем было видно древко и железный наконечник. Капля крови скатилась с его острия и коснулась руки оруженосца.

После этого двое слуг внесли золотые канделябры – каждый на дюжину свечей. Их пламя отражалось в искусной резьбе подсвечников. За ними вошла девушка – прекрасная и благородно одетая – с блюдом в руках. Оно было из чистейшего золота, украшенное драгоценными камнями на земле и в море, и излучаемый ими свет затмевал пламя свечей, как солнце затмевает звезды.

Как до этого копье, блюдо пронесли мимо рыцаря, и оно исчезло в другой комнате. Рыцарь не осмелился спросить, каково их предназначение.

В зале нет ни одного человека, кто не остался бы до рассвета, чтобы узнать, каково предназначение копья и блюда.