Тем не менее письмо ему пришлось написать. Кори понятия не имела, где он и чем занимается. Почти год, как она не имела от него известий. Но он (или кто-то действующий от его имени) продолжал оплачивать ее обучение. И на следующий день после ее ареста, когда эту историю расписали на первой странице «Роринг-Форк таймс», она поняла, что должна написать ему. Потому что если она не напишет, а он узнает о ее аресте от кого-то другого или увидит эти заголовки… Нет, она была обязана первой сообщить ему обо всем.
И Кори написала письмо на его дакотский адрес для пересылки через Проктора. В письме она изложила всю историю без прикрас. Единственное, о чем не упомянула, – это о ситуации с залогом. Перечитав написанное, она сама поразилась тому, какой глупый, самоуверенный и саморазрушительный поступок совершила. Письмо заканчивалось заверениями, что всякие его обязательства перед ней аннулируются и ответа от него она не ждет и не желает. Он может более о ней не беспокоиться. С этого момента она сама отвечает за себя. Осталось одно: когда-нибудь, когда она будет в состоянии это сделать, она вернет ему деньги, которые он пустил на ветер, заплатив за ее обучение в «Джоне Джее».
Написание письма отняло у нее много сил – никогда ей не было так трудно. Пендергаст спас ей жизнь, вытащил из Медсин-Крика, штат Канзас, освободил от пьющей, жестокой матери, заплатил за ее обучение в школе-интернате, а после финансировал ее обучение в «Джоне Джее». И… все коту под хвост?
Но теперь с этим было покончено.
Тюрьма была относительно комфортабельная, и от этого Кори только чувствовала себя хуже. В камере были большие солнечные окна, выходящие на горы, удобная мебель, на полах лежали ковры. Ей разрешалось выходить из камеры с восьми часов утра до десяти тридцати вечера. В свободное время заключенным позволялось находиться в зоне отдыха, читать, смотреть телевизор, говорить с другими. Тут даже был тренажерный зал с орбитреком, силовыми тренажерами и беговой дорожкой.
В тот момент Кори сидела в общей комнате, разглядывала черно-белый клетчатый ковер и ничего не делала. Последние пять дней она пребывала в депрессии и вообще ни на что не была способна – ни читать, ни есть, ни даже спать. Она просто тупо сидела весь день, все дни, глядела в никуда, а потом проводила ночь в камере – лежала на спине на своей кушетке, вперившись в темноту.
– Коринна Свенсон?
Кори подняла голову. В дверях стоял надзиратель с блокнотом в руках.
– Я здесь, – сказала она.
– Приехал ваш адвокат, чтобы вы утвердили его назначение.
А Кори совсем забыла об этом. Она встала и последовала за надзирателем в отдельную комнату. Ей казалось, будто воздух вокруг нее стал плотным, зернистым. Глаза у нее постоянно слезились. Но она не плакала, нет, – просто физиологическая реакция.
Она вошла в небольшое переговорное помещение. Бесплатный защитник ждал ее, сидя за столом с открытым портфелем, на столе были аккуратным веером разложены папки. Его звали Джордж Смит, и Кори уже встречалась с ним несколько раз. Это был человек средних лет, невысокий, лысеющий, с соломенными волосами. На лице его навечно застыло извиняющееся выражение. Он был доброжелателен, старателен, но Перри Мейсона из него не получилось.
– Привет, Кори, – сказал он.
Она молча села.
– Я несколько раз встречался с прокурором, – начал Смит, – и должен сообщить, что у нас наметился кое-какой прогресс в сделке со следствием.
Кори безразлично кивнула.
– Вот, значит, что мы имеем. Вы признаете факт проникновения в ангар, нарушения права собственности и осквернения человеческих останков, а они отказываются от обвинения в мелком воровстве. Максимум, что вы получите, – десять лет.
– Десять лет?
– Я знаю. Я не на это рассчитывал. Но на прокуратуру оказывают сильное давление – требуют для вас максимального наказания. Я этого не понимаю, но, возможно, это связано с тем, что дело приобрело широкую огласку и снова вспыхнули споры вокруг кладбища. Они хотят вашим примером запугать других.
– Десять лет?! – повторила Кори.
– При хорошем поведении вас выпустят через восемь.
– А если мы пойдем в суд?
Лицо адвоката помрачнело.
– Это исключено. Против вас сокрушительные улики. Целый букет преступлений, начиная от категории В и кончая Е, а венчает все это осквернение человеческих останков. Одно лишь последнее преступление тянет на тридцать лет.
– Вы шутите? Тридцать лет?
– Здесь, в Колорадо, это считается особо тяжким преступлением – тут у нас долгая история ограбления могил. – Он помолчал. – Слушайте, если вы не пойдете на сделку со следствием, прокурор разозлится и вполне может запросить для вас наказание по максимуму. Он уже угрожал мне этим.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу