Линкольн Чайлд - Белый огонь

Кори оставила арендованный автомобиль в самом начале дороги, возле небольшой рощицы, чтобы он не привлекал к себе внимания, и двинулась вверх по склону, ощущая тяжесть своего рюкзака, в котором было полно всякой аппаратуры: «кэнон» с треногой и объективом, аккумуляторы, лупы, фотовспышка, болторез, пакеты с застежками-молниями и ее айпад, куда она загрузила учебники и монографии по анализу остеологических травм. Разреженный горный воздух давал о себе знать. Девушка тяжело дышала, и пар от ее дыхания клубился в лунном свете. Ботинки поскрипывали на свежем снегу, лежащем поверх утрамбованного. Внизу огни города сплетались в волшебный световой ковер. Наверху, в желтоватом свете фонарей на столбах, проникающем сквозь ветви елей, виднелся ангар. Было два часа ночи, и вокруг стояла тишина. Единственная активность наблюдалась в горах, где работала трамбовочная техника.

Кори снова и снова прокручивала в голове последовательность своих действий шаг за шагом, доводила их до ума, чтобы провести в ангаре как можно меньше времени. Пять минут, максимум десять – и она должна уйти.

Приближаясь к ангару, девушка внимательно оглядела окрестности, убедилась, что здесь никого нет. Подошла к калитке в ограде и посмотрела поверх нее. Боковая дверь слева, которой воспользовались они с шефом полиции, была залита светом, снег перед ней притоптан. На двери висел замок. Кори по привычке всегда носила с собой набор отмычек. Еще в школе она выучила практически наизусть подпольное издание, известное как «Инструкция Массачусетского института технологии по применению отмычек», и очень гордилась своим умением. Замок на дверях висел самый обычный десятидолларовый из магазина скобяных товаров – с ним проблем не будет. Но чтобы добраться до двери, ей придется пройти по освещенной площадке. А потом – стоять на свету, открывая замок. Эти два пункта были наиболее опасными в ее плане.

Кори подождала, прислушалась, но все было тихо. Снеготрамбовочные машины находились высоко в горах и возвращаться, похоже, пока не собирались.

Она глубоко вздохнула, перепрыгнула через забор и опрометью бросилась через освещенный участок. Отмычки она держала наготове. Замок был холоднее льда, и ее пальцы тут же занемели. Но все же ей удалось отпереть его за двадцать секунд. Девушка открыла дверь, нырнула внутрь и осторожно закрыла ее за собой.

В ангаре стоял лютый холод. Кори вытащила из рюкзака маленький диодный фонарик, включила его и быстро двинулась между рядами снегоходов и древних ратраков в заднюю часть ангара. В свете фонарика тускло поблескивали выставленные аккуратными рядами гробы. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы найти гроб Эммета Боудри. Осторожно, стараясь не шуметь, Кори сдвинула крышку, встала на колени и осветила кости фонарем. Сердце бешено колотилось в груди, руки дрожали. Внутренний голос снова предупредил ее, что она в жизни не делала ничего глупее, и снова другой голос ответил, что это единственный оставшийся у нее путь.

– Сосредоточься, – прошептала она себе. – Не расслабляйся.

Следуя намеченной программе, Кори стянула с рук перчатки, положила рюкзак на землю, расстегнула его. Быстро вставила лупу в глаз, надела перчатки, вытащила из гроба сломанную бедренную кость, которую разглядывала в прошлый раз, и осмотрела ее в свете фонарика. На кости было несколько длинных параллельных царапин. Кори тщательно их изучила – нет ли следов заживления, перестройки костной ткани, выхода надкостницы. Но ничего такого не обнаружила. Продольные царапины были чистыми, свежими и не имели никаких признаков костной реакции. Это означало, что повреждения были получены в момент смерти.

Ни один медведь не мог оставить таких отметин. Это было сделано каким-то примитивным инструментом, возможно лезвием тупого ножа. И очевидно, делалось это для отделения полос мяса от кости.

Но могла ли Кори утверждать это с абсолютной уверенностью? Ее практический опыт был довольно ограниченным. Она снова сняла перчатки и взяла в руки айпад, чтобы свериться с учебником «Анализ травм». Просмотренные ею иллюстрации прижизненных и посмертных повреждений подтверждали ее первоначальное впечатление. Кори попыталась согреть замерзшие пальцы, подышав на них, но это не помогло, поэтому она снова натянула перчатки и постучала рука об руку, делая это как можно тише. Чувствительность в пальцах вернулась.

Теперь нужно было сфотографировать поврежденную кость. И снова пришлось снять перчатки. Кори вытащила из рюкзака портативный осветитель, аккумулятор и треногу. Потом – цифровую камеру с большим объективом для макросъемки, который обошелся ей в целое состояние. Она прикрутила камеру к треноге, установила ее. Положила кость на пол, настроила все в темноте, как смогла, и включила свет.