Либба Брэй - Пророки

– У меня больше нет дара. – Мемфис вдруг почувствовал, что страшно устал и больше не может сдерживать все в себе. – Он оставил меня, когда моя мама… она была очень больна. Я положил на нее руки, и тут… – Мемфису сдавило горло. Он сглотнул, силясь победить боль. – Она умерла. Умерла прямо под моими руками. И вся сила, которая была во мне, умерла вместе с ней.

– Очень грустная история, мистер Кэмпбелл, – сказал слепой Билл после продолжительной паузы.

Мемфис почувствовал, что по его щекам стекают слезы. Он был рад, что слепой Билл не мог видеть его плачущим. Больше он ничего не сказал.

Слепой Билл кивнул.

– Вы не сделали ничего, кроме того, что пытались помочь маме. Слышите? Иногда это может быть благословением, – тихо произнес он. Мемфис был благодарен старику за чуткость. – Подойдите, я дам вам кое-что.

Билл покопался в кармане и выудил оттуда ириску. Нащупав руку Мемфиса, он вложил в нее конфету и прикрыл своей сухой, цепкой ладонью.

– Вот. Храните ее. Вдруг когда-нибудь вам потребуется помощь папы Легбы.

– Папы кого?

– Легбы. Он – хранитель врат Виолкана, владения духов. Стоит на перекрестках. Если вы потерялись, он поможет. Просто оставьте ему немного вкусненького.

Тетку Октавию хватил бы удар, если бы она услышала сейчас старого Билла. Как-то раз она заставила их перейти на другую сторону улицы, просто чтобы не приближаться к маленькому домику – колдовской лавочке с окнами, закрытыми красно-синими занавесками, из-за которых выглядывали лица африканских богов, окруженные огнями свечей. Табличка над входом гласила «Снятие проклятий. Удаление любых препятствий к счастью».

– Не смейте иметь никакого дела с вуду, – коротко ответила тетя, когда Исайя начал возмущаться, зачем они стали так глупо бегать по улице. Про себя Октавия принялась читать молитву.

Мемфис неуверенно забрал у старика конфетку. Она оказалась странно тяжелой.

– А тетя говорит, что можно молиться только Христу.

Слепой Билл недовольно закряхтел и сплюнул на асфальт.

– Ты правда считаешь, что бог белых тебе поможет? Думаешь, он на нашей стороне?

– Я вообще не думаю, что какой-либо из богов на нашей стороне.

Мемфис приготовился к буре возмущения, но старик понимающе кивнул, и углы его рта изогнулись в грустной улыбке.

– Это, наверное, ваши самые правдивые слова, мистер Кэмпбелл. А мысли у вас более здравые, чем манера шаркать и поливать голову пахучим парфюмом. – Он залился смехом – хриплым, больше похожим на кашель – и принялся хлопать себя по колену. Тут вся ситуация будто заново открылась перед Мемфисом: безумный разговор, конфетка для божества, странные звуки в доме – он понял, насколько все это глупо и смешно, и невольно засмеялся вместе со стариком. Они стояли на пустой улице, покачиваясь со смеху, как парочка городских сумасшедших.

– О-хо-хо. – Слепой Билл похлопал себя по груди. – Разве это не философия мира? Удача может обернуться несчастьем, и наоборот. Будто высшие силы разыгрывают гигантскую партию в кости, а костями выступаем мы сами. Ступайте домой, мистер Кэмпбелл. Отдохните как следует. Наберитесь сил, чтобы бороться на следующий день. У вас еще будет время, чтобы сожалеть. А сейчас живите на полную катушку, наслаждайтесь молодостью.

– Так и сделаю, сэр. – Мемфис вдруг передумал идти домой. Слепой Билл был прав – Мемфис молод, и вечер только начинался. Поэтому он направился в «Хотси Тотси».

Билл слушал, как в отдалении затихают шаги Мемфиса Кэмпбелла. Он хотел рассказать парню, насколько ему повезло, что дар оставил его. Какое это было благословение. Как он должен быть благодарен, что о его силе не узнали плохие люди. Билл пошуршал в кармане: хотелось есть. Он зажал между пальцами пятицентовик и десятицентовик. Негусто. Если бы он нашел в себе силы перестать играть. Но это было его проклятием: карты, лотерея, кости, скачки, петушиные бои – он не мог упустить ни одной возможности испытать судьбу и сделать ставку. И дом на перекрестке под белыми облаками снова и снова являлся ему во сне. Никак не удавалось разглядеть номер, но Билл верил в лучшее. Там, рядом с почтовым ящиком. Стоит только разглядеть его, и цифры станут ключом к большому выигрышу. А если у него будут деньги, то он сможет осуществить план мести.

Дом стоял на холме, открытый всем ветрам, как старый часовой. По каменным стенам, как плесень, расползался плющ. Слепые окна были забиты досками. Двери вишневого дерева выцвели почти до белизны. Если кто-нибудь заглянет внутрь, то увидит отовсюду свисающую паутину и пауков, прячущих своих жертв в щелях рассохшегося дерева. Половые доски отсырели и местами изогнулись.