Либба Брэй - Пророки

– Аллилуйя! – воскликнули присутствующие. И затем продолжили: – Слово Господне!

– Так помолимся же за нашего брата, Гэбриэла Ролли Джонсона, чтобы он обрел прибежище в краю Господнем и наслаждался вечным покоем. Аминь.

– Аминь! – поддержали прихожане.

Хор начал петь:

– Перейдем вброд воды, перейдем вброд воды, и Господь раздвинет воды морские…

Грустные нотки хорошо знакомого спиричуэла окутали Мемфиса, и он погрузился в горестные мысли. Сидящая рядом Октавия всхлипывала в носовой платок, приговаривая: «Боже, Боже». Каждую минуту она протягивала руку, туго затянутую в перчатку, чтобы коснуться Мемфиса и успокоить его, но он оставался в оцепенении и не мог плакать. Он поглядывал на Исайю, который, потупившись, разглядывал свои ботинки. Он хорошо помнил о том, что Исайя сказал в тот вечер у мистера Регги: «Ты умрешь». Неужели он в самом деле увидел будущее Гэйба? Что, если кто-то подслушал их разговор? Что, если он донесет в полицию? Ему нужно защищать Исайю во что бы то ни стало.

После службы похоронная процессия начала медленное, печальное шествие по Бродвею. Похороны оплатил клуб «Элкс», настояв на том, чтобы все было как положено. Они шли перед гробом в своих традиционных шарфах, папа Чарльз шагал впереди всех, прижав шляпу к груди. За ним следовал оркестр из лучших музыкантов, игравший реквием, и хор из женщин в черном. Черный катафалк увлекал гроб Гэйба к его временному пристанищу: похоронному дому Меррика. Семья похоронит его позже. По боковым дорожкам шныряли репортеры, делая пометки и зарисовки в блокнотах, успевая в самый последний момент снять шляпу перед подъезжающим катафалком. Мемфис шел за гробом всю дорогу до похоронного дома, не сбиваясь с четкого, деловитого ритма. Он не заходил внутрь с самой смерти матери и не мог пересилить себя и сейчас.

– Я пойду подышу воздухом, – объяснил он тетке Октавии. Она потрепала его по щеке и отпустила, назвав «бедным мальчиком». Никем не замеченный, Мемфис прошмыгнул мимо скоплений людей, пришедших хоть одним глазком взглянуть на последнюю жертву Манхэттенского маньяка. Многие из них были просто любопытными зеваками. Кто-то злобно выкрикивал в адрес полицейского оцепления вопросы: разве они не задержали убийцу? Кто в таком случае сидит за решеткой? Что дальше? Собираются ли они вообще защищать жителей Нью-Йорка? Когда они снова почувствуют себя в безопасности? Полицейские хранили молчание.

На углу здания Мемфис заметил девушку из музея. Разве они не должны были помочь задержать убийцу? Почему же они не поймали его до сих пор? Кипя от негодования, Мемфис подошел прямо к ней и постучал по ее плечу. Она узнала его мгновенно.

– Это вы, мистер Кэмпбелл.

– Вы еще не знаете, кто убийца?

– Пока нет.

Мемфис кивнул, стиснув зубы.

– А вы… знали погибшего? – осторожно спросила она.

– Он был моим лучшим другом.

– Мне очень жаль, – тихо сказала она, и Мемфис почувствовал, что она говорит искренне. Не так, как репортеры, дежурно объявлявшие «соболезнуем вашей утрате» и сразу навострявшие нос в поисках жареного, задавая вопросы, не были ли они «друзьями по наркотикам» и можно ли обвинить во всем этом джаз.

– Мемфис!

Услышав голос Теты, и Эви, и Мемфис обернулись. Она бежала по улице в своем сценическом макияже, набросив пальто на откровенный костюм. Эви заметила мерцание блесток. Тета крепко обняла ее и повернулась к Мемфису.

– Я прибежала сразу, как только услышала, – сказала она.

– Вы двое знакомы? – изумилась Эви.

– Его нет, – произнес Мемфис, и его голос сломался на последнем слове. – Гэйба больше нет.

Тета начала тихо говорить ему что-то успокаивающее. Эви почувствовала себя неудобно из-за того, что молчит и не поддерживает его.

– Мне так жаль вашего друга, – сказала она, но слова здесь были излишни.

Мемфис повернулся к ней, его лицо стало совершенно непроницаемым.

– Я хочу помочь вам найти убийцу Гэйба.

– Кое-чем вы можете помочь, – неуверенно начала Эви. – Нашему расследованию поможет, если бы мы получили что-нибудь из вещей убитого… ой, Гэбриэла. Желательно из тех вещей, что были при нем в злополучную ночь.

– А чем это может помочь? – с вызовом спросил Мемфис.

– Пожалуйста, – взмолилась Эви. – Прошу вас, доверьтесь мне. Мы так же сильно хотим поймать его, как и вы.

Мемфис порылся в кармане и достал кроличью лапку.

– Это был его счастливый талисман. Он никогда без него не ходил.

– Большое спасибо. Я буду обращаться с ним очень бережно, – сказала Эви, но ее уже никто не слушал. Тета взяла его за руку, и они смотрели друг на друга во все глаза. Эви ушла, оставив их наедине, и они полностью растворились в безмолвной беседе взглядов.