Тим Саймондс - Шерлок Холмс и болгарский кодекс (сборник)

Я всем своим существом чувствовал животный ужас, предощущение надвигающегося кошмара. Нервы, не подводившие меня на поле битвы, трепетали.

Лошади нервно раздували ноздри, словно мощные кони Парфенона, но покорно несли нас вперед между мертвых ветвей, едва не смыкающихся и норовящих схватить за одежду. Мы углублялись все дальше и дальше в вековую чащобу, чье безмолвие нарушали лишь потрескивание разлагающейся древесины да конский храп.

Неожиданно кони вынесли нас на красивую зеленую прогалину.

Бывают зрелища, которые так глубоко врезаются в память, что оставляют в ней след, стираемый только смертью, ибо время над ними не властно. Промежуток в восемнадцать лет нисколько не ослабил впечатление.

Тело лежащей на спине мертвой женщины, казалось, произрастало из корней огромного черешчатого дуба. Как будто выточенная из алебастра фигура раскинула руки, подобные птичьим крыльям на взлете. Одежды нигде не было видно. Поза женщины придавала ей жутковатое сходство с корневищем горца, распространенного на Востоке растения, которое иногда напоминает человечка.

Трое вооруженных кремневыми ружьями мужчин, которым явно было не по себе, стояли на краю прогалины. Рядом были привязаны их лошади.

Экономка объяснила им, кто мы такие и что нам нужно, а потом перевела их ответ. Старший из троих твердо сказал:

– Передайте доктору, чтобы поторопился с осмотром. Мы должны всадить ей кол в сердце и бедро.

Второй кивнул в знак согласия:

– Она может восстать из мертвых в любой момент. Так что будьте поосторожнее.

Мой друг в ответ махнул рукой, дав понять, что предостережение принято, и принялся осматривать землю около трупа.

– Она сопротивлялась, – спокойно объявил он, указывая на следы рядом с телом.

Неизвестно куда подевавшаяся обувь жертвы взрыла почву, оставив на ней борозды, говорившие, что женщина каталась по траве, отчаянно пытаясь сбросить с себя навалившуюся на нее тяжесть. Причем каблуки врезались в землю сильнее носков.

Через несколько минут Холмс поманил меня рукой, предлагая осмотреть тело. Я встал на колени и всмотрелся в мертвое лицо. Его черты были искажены. Толстый слой косметики, наложенный на веки, окрасил в желтый цвет глазное яблоко. Приложенное к губам зеркальце не затуманилось от дыхания, указывая на отсутствие признаков жизни. Я приподнял подбородок, чтобы осмотреть шею.

– Ну что ж, Холмс, – изрек я, поднимаясь. – Боюсь, ей уже ничто не поможет. Обнюхивать рот, чтобы учуять запах яда, не вижу нужды. Мелкие кровоизлияния на лице, красные следы на шее и непроизвольное испражнение указывают на удушение. Но причиной смерти послужила кровопотеря. В теле не осталось ни капли крови. На шее, с левой стороны, почти у самого подбородка, видны следы двух проколов, словно бы оставленных клыками, и резаная рана, рассекшая сонную артерию. Для смертельного исхода хватило бы и ее одной. – Я с беспокойством взглянул на Холмса: – Мне доводилось слышать, что вампиры сначала душат жертву, а уже потом выпивают кровь. Эту бедную женщину, без сомнения, сначала душили, но артерия повреждена отнюдь не клыками, а острым лезвием.

Холмс заметил:

– Убийца очень силен, раз он так быстро одолел жертву. Я не вижу следов удара. А еще он был хорошо знаком с убитой.

– Как вы пришли к такому выводу?

– Для меня уже давно стало аксиомой, что самые незначительные детали могут оказаться крайне важными для обнаружения истины. Порой к ней приводит шнурок от ботинка. – Он указал на нижнюю часть туловища: – Обнищавшие лесные жители могли польститься на сапоги для верховой езды, охотничью одежду, в крайнем случае коробку с припасами, но я сильно сомневаюсь, что кому-нибудь из них понадобилось надеванное нижнее белье. Но ведь кто-то забрал его… Зачем? Для этого должна быть веская причина. Похоже, что одежда могла указать на личность жертвы и привести к убийце. И все-таки он оставил нам ключ. Нападавший довольно высок. В нем не меньше шести футов, судя по бороздам, оставленным на земле его обувью. Они располагаются на несколько дюймов ниже, чем следы от каблуков жертвы. А ее рост составляет около пяти футов шести дюймов.

– Могу предложить вам еще один ключ, Холмс, – вставил я.

– Какой же?

– На коже лица убитой осталось сильное раздражение. А значит, во время борьбы оно тесно соприкасалось с лицом убийцы, который был плохо выбрит или же носит бороду.

– Отлично, Уотсон, – одобрил Холмс. – А что вы думаете по поводу отсутствия волос на голове?