Кристофер Мур - Дом духов

– Где они, черт возьми? – спросил Винсент сквозь зубы.

– На зеленой лодке, – ответила Кико.

Он приподнялся и посмотрел. Она была права. Выстрелы раздались слева. Два человека стреляли с плоскодонки на противоположной стороне канала. Лодка неслась вперед на полной скорости. На каждом из бандитов был черный мотоциклетный шлем, и в памяти Кальвино промелькнуло воспоминание о темных очках профессионального убийцы, притворявшегося продавцом лотерейных билетов. Их головы, похожие на головы жуков, вызывали ощущение какого-то темного зла. Они присели на корме, сжимая свои пушки, и стреляли в Кальвино. Он пригнулся, потом перекатился на открытое место и быстро сделал три выстрела. Пуля прошила грудь одного из бандитов. Тот упал в канал вниз головой. Кальвино секунду подождал. Мертвый бандит всплыл, раскинув руки, впереди лодки. С берега донеслись далекие крики. Голоса встревоженных и испуганных детей.

Кико дернула его за руку.

– Подожди, Вини. Они уплывут.

– Черта с два они уплывут, – ответил сыщик.

На этот раз он пополз вокруг камней, чтобы прицелиться с дальнего конца. Сосчитал до трех, потом поднялся на колени и выпустил две пули во второго бандита. Но промазал.

– Не вставай! – крикнул он Кико, которая, по-видимому, намеревалась броситься обратно в дом.

Оставшийся бандит выстрелил в ответ, заставив их обоих укрыться за камнями. Пули легли в десяти футах слева, одна из них попала в камни под углом, и осколок камня врезался в лицо Кико. Женщина вскрикнула от боли.

Кальвино увидел кровь.

– Сукин сын, – произнес он.

Перекатившись дальше по набережной, Винсент поймал в прицел открытый правый борт лодки и опустошил обойму. Три пули пробили мотоциклетный шлем, проделав в нем круглую дырку величиной с кулак, и отбросили бандита назад и в канал. Взревел мотор нападавшей лодки, и она двинулась обратным курсом, а Винсент вставил свежую обойму и сделал еще четыре выстрела в кабину, пока лодка мчалась к каналу по направлению к реке Чао Прайя.

Кальвино поднял Кико на колени. Кровь испачкала ей щеку и губы. Она была в шоке, бледная, плохо соображала. Но не плакала. Зрачки у нее были расширены. У Кико подогнулись колени; Винсент подхватил ее, когда она падала, и понес через сад к дому астролога.

Он понятия не имел, как сильно ее задело, но видел, что она в плохом состоянии. Крепко прижав ее к себе, Кальвино сильно толкнул коленом дверь.

Миссис Лин распахнула дверь и выпучила глаза, как краб, при виде тел, качающихся на воде у ее причала. Соседские дети сидели, обхватив руками коленки, через два причала от этого и дрожали. Губы ее шевельнулись, но она не издала ни звука. На канале было тихо и мирно.

– Что Бен пожертвовал в Эраван?

– Слонов, – прошептала миссис Лин, пока он нес Кико в гостиную. – Он обещал привезти слонов из Бирмы.

Пратт сгорбился за столом, положив ногу на ногу, пил дымящийся кофе и читал газету. Он листал страницы неспешно и терпеливо; когда полковник поставил чашку, миссис Джэмтонг немедленно снова ее наполнила. Затем исчезла из виду и держалась вдалеке тихо, незаметно, как призрак; она была смертельно напугана и двигалась, кланяясь и пригибая голову в поклоне, стоило только Пратту пошевелиться. Его присутствие заставляло ее вздрагивать, ее била нервная дрожь, и это выражалось в странных, инстинктивных движениях ее тела. Так она реагировала на его форму, звание и статус. Мундиры вызывали у нее странное оцепенение, полное благоговения, уважения и страха. Она нервно потирала красные мокрые руки. Пратт просил ее не беспокоить Кальвино. Он сказал, что с удовольствием почитает газету «Бангкок пост», которая сейчас лежала раскрытая на острой стрелке его коричневых полицейских брюк.

Вообразить такую сцену было для нее почти невозможно. Ее соседи ни за что бы не поверили, что она была свидетельницей, как тайский полицейский читает газету фарангов и ждет, пока фаранг поднимется с постели без посторонней помощи. Фаранг , лежащий в постели с посторонней женщиной. Рядом с дверью стояли шесть пар больших, потрепанных, дешевых тайских туфель и одна пара маленьких, до блеска начищенных белых лодочек. Маленькие лодочки выглядели импортными, дорогими. Пратт разглядывал туфли в глубокой задумчивости, и тут миссис Джэмтонг уронила на пол стакан. Она негромко вскрикнула, когда тот разбился; потом сделала шаг назад, наткнулась на полку для сушки тарелок и сбросила их в мойку, где они разбились с грохотом и звоном.