Кристофер Мур - Дом духов

– Это важно, Вини. Ты не поверишь, что произошло на этот раз. Я знаю, что ты занят. Я знаю, что не слишком помогла с Джеффом Логаном. Но, пожалуйста, Вини, пожалуйста, помоги мне, – произнесла она твердым, тихим голосом.

– Помочь тебе помочь Леку? – спросил он.

– Он невиновен. Он был с другом. С Пэном. Я знаю этого мальчика. Он бы не стал лгать. Лек не мог этого сделать. Ты это знаешь, правда? – спросила она с легкой дрожью сомнения в голосе.

– Я этого не знаю, Кико.

– Ты видел его лицо в утренней газете? Как они посмели опубликовать такой снимок? Боже, все видели эти синяки, – произнесла она с большим чувством.

– У полиции есть его признание, – возразил Кальвино. Он подумал, что в ее голосе появляется особенная дрожь, когда она тревожится. Ее акцент усиливается, как будто она готова перейти на японский язык.

– Простите, я могу поговорить с тем самым Винсентом Кальвино? С частным детективом, который учил меня никогда не принимать на веру признание в полиции, если на лице, предъявленном фотографам, имеются синяки?

– Ладно, ладно, может быть, полицейские надавили на него.

– Так-то лучше, – сказала она. – Надавили, наступили, затолкали, избили, выколотили…

– Полицейские скажут, что он упал. И что токсикоманы часто теряют сознание.

Ратана принесла чашку кофе, поставила ее, повернулась и вышла. Голос Кико превратился в злобное рычание.

– Упал? Этот мальчик пострадал от жестокого обращения полицейских. Как может любой разумный человек предположить, что он просто упал? – спросила она, задохнувшись от гнева.

– Чего ты от меня хочешь? Чтобы я ворвался в тюрьму и освободил его? Арестовал полицейских? Сверг правительство?

– Приходи ко мне через час на урок рисования. Кажется, у Пратта есть идея. У него самого дети. Он может помочь Леку. Кроме того, он твой друг.

Кико не стала ждать ответа. Трубка у уха Кальвино умолкла, и он потянулся к аппарату, чтобы положить ее на место, едва не опрокинув при этом чашку с кофе.

Год назад, в феврале, Кико быстро вошла в офис Кальвино, словно за ней гнались. Вини сразу же заметил поврежденную роговицу в правом глазу, овал неправильной формы. Нижний край овала имел коричневый каплеобразный выступ, словно нарисованный на батике, и эта капля стекала на белок, что делало выражение ее лица печальным, обиженным. Она туго стягивала волосы назад, открывая лоб. Когда она решилась заговорить, то отбросила выбившуюся прядку волос, упорно падающую на глаз. Набрала в грудь побольше воздуха, прикрыла глаза и стала рассказывать ему свою историю.

У Кальвино было ощущение, что это он, в конце концов, заплатит Кико больше, чем может себе позволить. Она ворвалась в его офис без предварительной договоренности и без объявления, не зная, как редко он приходит в офис и как ей повезло, что она нашла его там. Она хотела, чтобы Кальвино все бросил и поехал в глубь страны на поиски токсикомана по имени Вичай, который cбежал с двадцатью тысячами батов из офиса Кико.

– Сейчас со мной все в порядке, – сказала она тогда. – Вичай – нервный мальчик. Поэтому он взял деньги. Его нетрудно будет найти. И каким бы ни был ваш гонорар, я уверена, он будет справедливым.

В тот же день Винсент сел в автобус до Кората. Десять дней спустя он нашел парня, едущего на велосипеде в Исане с шестнадцатью тысячами бат, зашитыми в штанине его джинсов. Кальвино погнался за ним через рисовое поле, сбил с ног, надел наручники и привез обратно в Бангкок. Кико немедленно приказала снять наручники, обняла Вичая со слезами на глазах и простила парня, который явно не знал, смеяться ему или плакать. Должно быть, он думал, что в Бангкоке его ждет долгий срок в тюрьме. Вместо этого его радушно приняли обратно в общину и повысили до звания лидера группы на том основании, что он проявил инициативу.

Кальвино был вознагражден через шесть месяцев, в деле Джеффа Логана. Контакты Кико в трущобах помогли Винсенту подобраться к убийцам Джеффа. В Патпонге орудовала организованная банда, которая одурманивала и убивала фарангов ради кредитных карточек и паспортов. Кальвино встретился с одним наркоторговцем. Тот больше не появился. Через два дня наркоторговца нашла старуха, собирающая газеты. Он лежал, уткнувшись лицом в канал, и всякое сотрудничество на этом прекратилось. Если все это сложить, то получалось, что он все еще отчасти в долгу перед Кико.

Через пять минут после разговора с Кико телефон зазвонил снова. Это позвонил из Лондона Льюис Хоудли, отец Бена, точно в назначенное время.