Рекс Стаут - Если бы смерть спала (сборник)

Когда приступ дрожи отпустил ее, она повернулась к окружному прокурору и произнесла опять тихо и без выражения:

– Я солгала вам, когда сказала, что никого не подозреваю. Конечно, я подозревала. Но я знала, что вы не сможете арестовать этого человека, и не хотела признаваться в том, каким глупцом был мой муж, – да и какой в этом смысл? Какой вообще теперь во всем смысл? – Ее снова била дрожь.

Посол встал с дивана и шагнул к столу, так что на секунду я поверил, будто он собирается ответить Сэлли. Но он обратился не к ней, а к своей жене, положив руку на плечо Адрии. Я отступил назад.

– Пойдем, дорогая, – сказал посол Келефи. – Все это очень утомительно.

Она пошла за мужем, а он повернул голову и резко окликнул:

– Спайрос!

Это было зрелище, которое я не ожидал когда-либо увидеть и вряд ли увижу еще хоть раз. В помещении находились генеральный прокурор, окружной прокурор, шериф и три патрульных в форме, не считая пары детективов. Однако ни один из них не шелохнулся, когда мимо них спокойно прошествовал убийца, уводя с собой жену, из-за которой он лишил жизни человека, и своего сотрудника, который наверняка знал о содеянном.

Зато зашевелился Вульф. Он сказал вслед удаляющимся спинам:

– Мистер Келефи! Одну минуту, пожалуйста. У меня сугубо личный вопрос. Ваша просьба о том, чтобы я приехал сюда и приготовил для вас рыбу, – что это было: еще одна попытка унизить мое достоинство? Желание, ко всему прочему, одурачить меня?

– Нет, мистер Вульф. – Посол остановился в дверях. – Когда я выразил пожелание отведать вашей форели, я еще не предполагал, что совершу действие, которое может вызвать у вас профессиональный интерес. Нет, прошлое я не забыл, но смирился с ним. Когда же события заставили меня задуматься над таким действием, то просить вас не приезжать было бы совсем уж неосмотрительно с моей стороны.

Повернувшись, он притронулся к локтю жены, и супруги удалились, а за ними и Спайрос Паппс.

В большой комнате сразу стало оживленно. Джессел забормотал что-то насчет госсекретаря и взялся за телефон. Колвин поправил очки. Шериф и лейтенант обменивались впечатлениям. Патрульные переглядывались с ошалелым видом.

Вульф, уже на ногах, достал из кармана перстень и отдал его окружному прокурору.

– Распорядитесь им как сочтете нужным, мистер Колвин. Конечно же, вы были правы насчет примечательного обстоятельства. Мы с мистером Гудвином соберемся и будем готовы к отъезду через пять минут. Пожалуйста, дайте соответствующие указания своим людям. Пойдем, Арчи.

Он направился в холл, и я пошел за ним.

Само собой, вам интересно узнать, поплатился ли Келефи за свое преступление. Я тоже хотел бы это знать. Он отбыл на родину на следующий день вместе с женой и Паппсом, а месяц спустя его застрелили, но вот за что – за убийство или за срыв переговоров, – я не в курсе. Выражаясь языком дипломатов, вряд ли для него это имело существенное значение.

Женщинам не место в сыске. Таково мое принципиальное убеждение. Разумеется, мы, сыщики, не всегда и не везде играем жестко, но наше ремесло по большей части не оставляет места для дружеских чувств и милых душевных порывов. Поэтому сыщице требуется крепкая, толстая шкура. И что, скажите, за удовольствие к такой прикасаться? По мне, так совсем никакого. А если же сыщица не обладает дубленой кожей, то непременно раскиснет в тот самый момент, когда требуются трезвый взгляд и стальные нервы, и значит, в сыске женщинам нечего делать.

Впрочем, иногда и самые стойкие принципы почивают, и это был как раз такой случай. Из семи присутствующих частных сыщиков, включая Ниро Вульфа и меня, двое принадлежали к полу, который принято называть слабым.

Теодолинда – для друзей Дол – Боннер, примерно одного со мной возраста, чьи от природы черные и длинные, загнутые кверху ресницы осеняли глаза цвета карамели, мало того что имела лицензию частного детектива, так еще и владела собственным агентством. И дела у нее, надо признать, шли неплохо. Свой отлично скроенный и хорошо сидящий твидовый костюм она приобрела не иначе как в «Бергдорфе» [3]и там же, вероятно, прикупила норковый жакет.

С Дол я уже встречался раньше, а вот имя второй девушки – Салли Колт – услышал впервые, когда собравшиеся обменялись приветствиями и отрекомендовались по предложению Джея Керра.

Я встал со стула и прошел в тот угол, где устроились дамы. Дождавшись, когда они поднимут на меня глаза, я проговорил: