Рекс Стаут - Если бы смерть спала (сборник)

Я был тронут тем, что босс обрадовался моему появлению, но, признаться, счастливым себя не чувствовал. Уж лучше бы я остался там и дернул Роуклиффа за ухо.

Впервые почти за целую неделю я наконец-то спал в собственной постели.

Это был очень интересный временной период – вечер воскресенья и часть понедельника. Думаю, вы обратили внимание на слова Вульфа, что он не собирается беседовать с инспектором Кремером до тех пор, пока у него не появится больше фактов. Признаться, я ломал голову, каким образом он собирался добыть эти факты (поскольку сам заявил, что ни с кем не желает общаться). Может, при помощи телепатии или же намеревался провести спиритический сеанс. Однако к двенадцати дня в понедельник стало ясно, что Вульф имел в виду совсем другое.

Он хотел сказать, что на самом деле вовсе не хочет общаться с инспектором, а потому и новые факты ему совершенно не нужны. Если бы такой факт внезапно предстал перед глазами Вульфа, он бы их закрыл, а если бы этот факт стал лезть ему в уши, он бы заткнул их пальцами.

Итак, в воскресенье и в понедельник мне довелось наблюдать любопытный феномен. Только представьте себе ситуацию. Практикующий частный детектив, располагающий единственным на сегодняшний день источником дохода (продажа, от случая к случаю, рассады орхидей), получил аванс в десять тысяч долларов наличными от клиента-мультимиллионера, одержимого навязчивой идеей. Он имеет все шансы заработать превосходный гонорар, для этого ему стоит лишь слегка пошевелить мозгами. Но Вульф между тем упорно избегал находиться в одной комнате со мной из опасения, что я могу ему что-либо сообщить. Он намеренно не связывался по телефону с Джареллом, не включал ни радио, ни телевизор. Я даже подозреваю, что в понедельник утром мой патрон не читал «Таймс», хотя и не могу в этом поклясться: он обычно читает эту газету за завтраком, который Фриц доставляет в комнату на подносе.

Все говорило о том, что Вульф паниковал. Он до смерти боялся, что в любую минуту может всплыть факт, который вынудит его послать меня с дарами к Кремеру, а это для него было хуже мороженого с мускусной дыней или редьки с устрицами.

Я понимал его состояние, я даже сочувствовал ему.

Разговаривая по телефону с Джареллом, я изо всех сил старался удержать нашего клиента на расстоянии, вдалбливая ему, что Вульф, дескать, погружен в глубокие раздумья. Дела были не так уж плохи. Как я и ожидал, лейтенант Роуклифф навестил семейство Джареллов, однако во время своего визита не слишком напирал на то обстоятельство, что два человека из ближайшего окружения Джарелла – его бывший секретарь и друг дома – в течение последней недели ушли в небытие.

Разумеется, он был не прочь это сделать – Роуклифф способен брызгать слюной даже перед самим святым Петром, – но у него не имелось вещественных доказательств.

Без десяти двенадцать в понедельник зазвонил телефон, и меня пригласили как можно скорее пожаловать к окружному прокурору. Вульф все еще торчал в своей оранжерее. Обычно он спускается в одиннадцать, но в то утро засиделся там из опасения, как бы я ему что-нибудь не сообщил. Я связался с ним по внутреннему телефону и доложил, где меня искать, после чего вышел на Девятую авеню и взял такси.

На этот раз мне пришлось прождать всего несколько минут. Мандельбаум был, по обыкновению, вежлив, даже встал, чтобы пожать мне руку. Кресло, на которое он мне указал, было, разумеется, обращено к окну.

От меня ему нужно было то же самое, что и в прошлый раз, а именно: узнать, что я видел и слышал в доме Джарелла, только теперь касательно не Джеймса Л. Ибера, а Корея Брайэма. Мне пришлось признать, что в настоящий момент это уже относится к делу, так что говорить мне пришлось больше, чем в предыдущий мой визит, поскольку Брайэм обедал у Джарелла в понедельник, даже остался играть в бридж. То же самое повторилось в среду, к тому же я мог в разное время слышать замечания в его адрес. Мандельбаум был терпелив и дотошен, но ни к каким уловкам не прибегал. Правда, он несколько раз просил меня повторить тот или иной эпизод, однако это настолько давно вошло в его практику, что перестало быть уловкой.

Я не упомянул лишь об одной-единственной из моих встреч с Брайэмом, на совещании в кабинете Вульфа в пятницу вечером. К моему удивлению, Мандельбаум об этом тоже не заикнулся. Мне казалось, что копам пора уже было докопаться и до этого тоже, однако, выходит, еще не успели.