Рекс Стаут - Если бы смерть спала (сборник)

«Газетт» впервые опубликовала наши с Вульфом фотографии в качестве арестованных. Я получился неплохо, а вот Вульф – просто ужасно. Там же напечатали портрет Альберта Хайатта, очень удачный, и фото Донахью, сделанное, очевидно, после того, как патологоанатомы подправили ему лицо.

Затем я вышел на улицу подышать воздухом. Мне пришлось поднять воротник пальто, потому что было ветрено и почти так же холодно, как у нас в номере. Выяснилось, что гулять, будучи выпущенным под залог, куда приятнее, чем обычно. Хочется шагать и шагать куда глаза глядят, не останавливаясь.

Шел уже двенадцатый час, когда я вернулся в отель, поднялся на лифте на десятый этаж и бесстрашно шагнул в морозильную камеру. Вульф был все еще в постели и даже не шелохнулся. Я постоял, глядя на него без капли нежности. Мои размышления о том, что делать, прервал стук в дверь – громкий и бесцеремонный.

Я повернулся и отворил дверь. В номер ввалился громила-переросток, по-видимому вознамерившийся пройти по мне, как по ковру. Именно этого мне и не хватало. Я столбом встал у него на пути, так что он едва не налетел на меня.

– Я офицер полиции! – рявкнул он.

– Так и надо было говорить. И даже если вы из полиции, я не половик. Что вам нужно?

– Вы Арчи Гудвин? Вас вызывают к окружному прокурору. Вас и Ниро Вульфа. Я пришел за вами.

Вообще-то в данной ситуации следовало сказать громиле, что мы обдумаем его предложение и сообщим о нашем решении позднее, а потом захлопнуть дверь, но на Вульфа я злился сильнее, чем на полицейского.

Ну не было у босса никаких причин отсылать меня с приказом звонить Солу до конца вечернего сборища сыщиков. Я уж не говорю о том, как утром после звонка Солу он завалился в постель, не сказав мне ни слова о том, что затевает. Абсолютное ребячество с его стороны. Я же предлагал ему разделить вину пополам, но нет, я в его глазах ягненок, а он – лев!

Я отступил в сторону, позволяя полицейскому войти в номер, и обернулся. Вульф открыл глаза и свирепо воззрился на нас.

– Вот это мистер Вульф, – сказал я бабуину.

– Вставайте и одевайтесь! – скомандовал тот. – Я провожу вас в окружную прокуратору на допрос.

– Чепуха. – Голос Вульфа был холоднее ледяного воздуха. – Я предоставил мистеру Хайатту и мистеру Груму всю информацию, которой располагаю. Если окружной прокурор пожелает навестить меня, то я смогу принять его через час или около того. Передайте мистеру Груму, что он осел. Не нужно было меня арестовывать. Теперь ему больше нечем меня запугивать, если только он не вознамерится предъявить мне обвинение в убийстве или отменить освобождение под залог. Первое будет безрассудным, второе – проблематичным. Убирайтесь отсюда! Хотя нет… Арчи, как сюда попал этот человек?

– Вошел ногами. Он постучал, и я открыл дверь.

– Понятно. И это ты, который наделен задатками истинного Горация [7]и зачастую их демонстрируешь! – Он перевел взгляд на громилу полицейского: – Вас, сэр, прислали сюда только за мной или за нами обоими?

– За обоими.

– Хорошо. Забирайте мистера Гудвина. Меня вы сможете только унести, а я слишком тяжел, чтобы вам удалось меня поднять. Пусть окружной прокурор позвонит мне попозже и попросит о встрече. Впрочем, сомневаюсь, что у меня найдется для него время.

Бабуин помялся, открыл рот, захлопнул его и открыл снова, чтобы велеть мне идти следом. Я пошел. Наверное, Вульф думал, что хорошенько врезал мне по почкам, но ничего подобного. Оставленный за бортом, я полагал, что препирательства с прокурором не худший способ убить время.

Потом, правда, мне пришло в голову, что еще лучше было бы скоротать пустые часы за обедом с Салли Колт. Однако шел уже третий час, когда окружной прокурор наконец решил, что я безнадежен.

Я зашел в закусочную и позвонил Вульфу – сообщить, что прокурор безнадежен, и спросить указаний, которых не получил. Тогда я звякнул Салли Колт: не желает ли она сходить в кино? Сходила бы с удовольствием, ответила она, но, увы, занята, никак не может. Она занята! Чудненько. Буду тешить себя надеждой, что Салли сумеет спасти меня от электрического стула.

Я двинулся было к буфетной стойке с намерением купить сэндвич и стакан молока, но вспомнил, что в этой поездке все расходы оплачивает фирма, а потому покинул закусочную и отправился на поиски ресторана, который рекомендовал Стэнли Роджерс. Там я заказал и съел всякого разного на шесть долларов, не забыв взять чек.

Официант подсказал мне, где можно найти бильярдный зал, и оттуда я еще раз позвонил Вульфу, чтобы он знал, где меня искать. Потом я посидел немного, наблюдая за игрой, получил от местного каталы приглашение сыграть, согласился на партию в стрейт-пул и избежал полного разорения только благодаря тому, что отказался поднимать ставки на тот уровень, которые предлагал катала. Наконец он решил, что я безнадежный скупердяй, и потерял ко мне всякий интерес.