Сирил Хейр - Самоубийство исключается. Смерть в аренду (сборник)

– Я расспросил железнодорожных служащих, – продолжил Франт, – и установил, что мужчина, по приметам похожий на Джеймса, в пятницу вечером сел на ньюхейвенский [14]поезд, согласованный с пароходным расписанием. Он ехал первым классом и ужинал в вагоне-ресторане. Проводник хорошо запомнил его, потому что он доставил ему массу хлопот и дал хорошие чаевые. Я направил запрос в Париж, но ответ еще не получен.

– А как насчет паспортистов? – спросил Маллет.

– Очевидно, у него уже был паспорт. Они его не помнят.

– И не должны помнить. Ну а в банке вы были?

– Да. Как выяснилось, утром в пятницу Джеймс заходил туда и забрал банковскую расчетную книжку и запечатанный пакет, который хранил в ячейке. Он также снял со своего счета все деньги однофунтовыми банкнотами. Я видел счет. Он заплатил двести фунтов наличными шестнадцатого октября и в тот же день снял дом на Дейлсфорд-Гарденс. Единственный платеж был сделан по чеку агентов по найму недвижимости. Все, что мне дали банковские служащие, это два образца его подписи. Вот они.

Он отдал их инспектору и добавил:

– Я показывал их графологам, и они утверждают, что почерк изменен. Очевидно, он расписывался левой рукой.

– Вы меня удивляете, – внушительно заметил Маллет. – И это все?

– Что касается Джеймса – все. Но вы должны знать…

– …что банк «Южный» обычно не открывает счет без рекомендаций, – договорил Маллет.

Сержант залился краской.

– Управляющий ничего подобного мне не сообщил, – ответил он.

– Другими словами, вы забыли спросить его. Это не совсем хорошо, Франт. Если вы хотите добиться успеха, вам нужно тщательно выполнять свою работу. Пойдите снова в банк и попросите управляющего поднять документы. У них должно быть рекомендательное письмо или что-то в этом роде. Чего вы ждете?

Несколько обескураженный, сержант сказал:

– И еще должен поставить вас в известность, сэр: пришло донесение, что сегодня утром из Франции в Лондон прибыл Фэншоу. Он отправился на квартиру своей сестры по адресу Дейлсфорд-Корт-Мэншнз, два-вэ.

Маллет немного помолчал, а потом задумчиво спросил:

– Вы случайно не присутствовали на суде Фэншоу?

– Нет, но я, конечно, слышал о нем.

– А я присутствовал. Занятный тип, этот Фэншоу. С виду истинный джентльмен и совершенно невозмутимый. Когда его признали виновным и спросили, не желает ли он что-то сказать перед вынесением приговора, он задрал вверх подбородок и заявил: «Ваша честь! Если мистера Баллантайна не повесят до того, как я выйду из тюрьмы, я буду рад исправить это упущение». Эти слова до сих пор звучат у меня в ушах.

– И вот он выходит из тюрьмы, – живо вставил Франт, – а днем позже Баллантайн отправляется на тот свет.

– А мы разыскиваем мистера Колина Джеймса, снявшего дом в Кенсингтоне, в то время как Фэншоу сидел в Мейдстонской тюрьме, – сухо сказал Маллет.

– И все же у него была возможность сделать это, – предположил Франт. – Он мог поддерживать связь с Джеймсом. В конце концов, видели, что в дом входили двое.

– А вышел только Джеймс, оставив после себя труп. Нет-нет, Франт, этот номер не пройдет. Тем не менее стоило бы как-нибудь в ближайшее время побеседовать с Фэншоу. Кстати, его держат под наблюдением?

– Да.

– Хорошо. А пока, знакомясь с документами, нам нужно будет выяснить, какую роль играл Баллантайн в истории с «Фэншоу банком».

– В этой связи я вспомнил еще об одном, что хотел сообщить вам, – спохватился сержант. – «Лондон энд империал эстейтс» и все ее дочерние компании сегодня утром подали заявление в суд о добровольной самоликвидации.

– Ничего удивительного, если, по сути, они представляют собой фирмы, ведущие нелегальные спекулятивные операции с ценными бумагами. Полагаю, будет не одно судебное преследование – ложные предложения ценных бумаг и все такое прочее.

– Я разговаривал с Реншо, проводившим это расследование, – сказал Франт, – и у меня сложилось впечатление, что осталось не так много директоров, которых можно будет преследовать по суду после смерти Баллантайна. Хартиган и Алисс, его подручные, неделю назад бежали из страны, а Мелбери, месяц пролежавший в частной клинике, только сегодня приступил к делам, чтобы подготовить заявление в суд, его хватил удар на улице, и он уже едва ли выкарабкается. Остаются только Дюпен, секретарь, и один директор – лорд Генри Гавестон.

– Бедная морская свинка, – прокомментировал Маллет, – слава богу, это не мое дело. Но передайте Реншо, что мне нужны все личные бумаги Баллантайна. Это убийство и, стало быть, дело первостепенной важности. Я не позволю, чтобы какой-нибудь закон о компаниях мешал вести расследование. А теперь отправляйтесь в банк и больше не делайте глупых ошибок. И скажите, чтобы ко мне привели Крэбтри. Господи, когда уже я съем свой ленч?