Хьелль Ола Даль - Последний расчет

– Но ведь он ничего не нашел?

– Я не уверена.

– Что вы имеете в виду?

– То, что сказала. Я спросила, нашел ли он ее. Он ответил, что нет, и как-то странно посмотрел на меня. Мне хотелось расспросить его поподробнее, но он попросил меня больше ничего не говорить.

Мать Крамера закрыла глаза, затянулась, выпустила дым.

– По-моему, он что-то нашел, когда вернулся, – сказала она.

– Что, например?

– Не знаю, могу только предполагать.

– И что вы предполагаете? – спросил Гунарстранна.

– Он нашел труп.

Гунарстранна смял окурок в пепельнице.

– Он еще что-нибудь говорил о ней?

– Нет.

– Он рассказывал о допросе в полиции?

Его собеседница кивнула.

– Что именно?

– Он признался, что солгал. Умолчал о том, как он вернулся на то место и как искал ее… Я сказала, что он поступил глупо, что вы непременно его разоблачите… – Она замялась.

– И что он вам ответил? – тихо спросил Гунарстранна.

– Сказал: «Проблемы будем решать по мере их поступления».

– Как вы истолковываете его слова?

– Не знаю, я их не поняла.

Гунарстранна тихо повторил:

– «Проблемы будем решать по мере их поступления»…

Они с фру Крамер переглянулись.

– Я ни в чем не уверена, – сказала она. – Но точно знаю одно. Он ее не убивал.

Гунарстранна ждал. В конце концов женщина подняла на него взгляд и с безрадостной улыбкой произнесла:

– Матери всегда чувствуют такие вещи.

Гунарстранна едва заметно кивнул.

– Смерть вашего сына – трагедия; понимаю, вам сейчас тяжело все переживать заново… но то, что вы мне только что рассказали, может повлиять на судьбу Хеннинга. Возможно, он чувствовал свою вину в том, что произошло, и впал в депрессию… – Инспектор как будто осунулся; вокруг рта и глаз резче проступили морщины.

– Я знаю, что он ее не убивал, – прошептала фру Крамер.

– Судя по вашему рассказу, исключить того, что ее убил он, пока нельзя.

– Но по-моему, он испытывал серьезные чувства к этой девушке.

– Что значит «серьезные»?

– Что с ней у Хеннинга были более глубокие отношения, чем с кем бы то ни было.

– Вы хотите сказать, что их связывали особые отношения. Но в чем они проявлялись? Кстати, у Катрине Браттеруд имелся постоянный приятель.

– И все же она испытывала к Хеннингу особые чувства. И для него она была дорога.

– Конечно, между ними существовали особые отношения, однако это могло не помешать ему убить ее. А потом впасть в глубокую депрессию.

– Вот вы бы убили человека, с кем собирались вместе прожить жизнь?

– Прожить жизнь? – Гунарстранна вытаращил глаза. – Вы только что сказали, что он скептически относился к такому слову, как «любовь»!

– То, что он относился скептически к слову, не значит, что он ее не любил. Хеннингу казалось, что такие слова, как «любовь», маскируют нечто другое. Он хотел проникнуть глубже, в самую суть, под кожу. – Она посмотрела перед собой и заметила: – А ведь на самом деле это и есть сущность любви!

Оба молчали; Гунарстранна вспоминал Эдель, как он горевал по ней и как ему хотелось уединиться.

– Не сомневаюсь, Хеннинг был очень умным юношей и прекрасным человеком, – сказал он, давая понять, что разговор закончен. Он встал. – Но нам, полицейским, приходится иметь дело с уликами и фактами, поэтому для нас крайне важно знать все, что вы можете рассказать… или вспомнить. – Он пожал ей руку и вышел.

Телефон зазвонил, когда Гунарстранна поставил на огонь сковороду с картошкой.

– Знаю, что ты скажешь, – начал Фрёлик, не давая Гунарстранне ответить как обычно: «Покороче, пожалуйста!» – Я звоню из архивов.

Гунарстранна наблюдал за Калфатрусом, который метался за стеклом аквариума. Вода немного помутнела от водорослей и осадка.

– По поводу чего? – спросил он, оглядывая себя сверху вниз. В руке он держал нож с кусочком масла на кончике и вилку.

– По поводу Тормода Стамнеса – социального работника, который занимался удочерением Катрине. Ему восьмой десяток, и он живет в стесненных обстоятельствах, – объяснил Фрёлик.

– В каком смысле «стесненных»?

– Целыми днями просиживает в «Лорри». Знаешь, он из тех, кто десять минут любуется на кружку с пивом, а потом выпивает все в один присест.

– Ясно.

– Сколько ты готов выложить за хороший мотив? – с ухмылкой спросил Фрёлик.

– Хочешь пополнить жалованье, да? Говори скорее, у меня сковорода на плите, – проворчал Гунарстранна.

– Стамнес занимался удочерением Катрине, он отлично все помнит. Но самое интересное другое. Накануне того дня, когда Катрине убили, она приходила к нему, и они разговаривали.