Питер Аспе - Квадрат тамплиеров

– Что за новости! Комиссар Ван-Ин хочет действовать в одиночку, – проворчала она. – Не могли подождать минутку? Или моя компания вас не устраивает?

– Тише, – прошептал он, приложив палец к губам. – Разве мы не договорились действовать на публике по протоколу? – усмехнулся он.

– Я следую за вами по делу, – фыркнула она. – Не надейтесь на большее.

– Но позвольте действовать быстрее, пока Д’Онта не озарила та же идея.

Когда они прибыли на место, Ван-Ин попросил офицера проехать вниз по Бишоп-авеню. Как он и предполагал, шикарный район был наполнен передвижными радиолокаторами, спутниковыми антеннами, съемочными группами и бесконечными фотографами. Конечно, собралась и большая толпа любопытных.

Соседи Дегрофа в одночасье прославились, их показания – это единственное, что кормило ненасытное вещание в это время. По совету профессора Бехейта Патрик и Шарлотта Делайе решили не общаться с прессой.

Как только Ван-Ин и Ханнелоре наконец достигли бунгало и вышли из машины, их немедленно окружил целый рой корреспондентов с микрофонами.

– Они будут предлагать вам контракт, – дразнил Ван-Ин. – Вы так же хорошо выглядите, как судья Анси.

– Просто хорошо, – поправила она. – Вы не можете быть серьезным. Во всяком случае, поддержание профессионального уровня не имеет ничего общего с внешностью. Вероник Анси – карьеристка, и я тоже! – кивнула она.

Они локтями прокладывали себе дорогу сквозь толпу, лес камер и микрофонов. Как только они оказались за барьерами, Ван-Ин вздохнул с облегчением.

Он не завидовал знаменитостям, которые имели дело с такого рода сумасшествием каждый свой выход.

– Интересно, на что это будет похоже завтра, – сказала Ханнелоре. В отличие от Ван-Ина она, казалось, наслаждалась цирком.

Шарлотта видела, как они прибыли, и открыла им дверь.

– Проходите, комиссар, и вы, госпожа Мартенс, – сказала она так, словно ожидала их на ужин. Она выглядела изможденной. Ее небрежно нанесенный макияж не мог скрыть внутреннего хаоса, царившего в ее душе, она походила на зомби. – Мой муж присоединится к нам в ближайшее время. Он отдыхает, – механически сказала она.

Дом пребывал в пустоте, словно отчаяние охватило его неодушевленные формы. Сегодня весь этот дизайн смотрелся как на страницах какого-нибудь издания «Лучшие дома и сады».

– Нет ничего особенно обнадеживающего по больницам, мэм, – сказал Ван-Ин, как только они вошли.

– Больницы? – спросила она дрожащим голосом.

Она опиралась на свою гипотезу, как ребенок гориллы на суррогатную мать.

– Мы обзваниваем, мэм, но не стоит строить надежды. Негодяи не дали нам достаточно времени для более глубокого расследования.

Не было никакого смысла обманываться. В данном случае плохая тактика: бесконечно размышлять над тем, что ограничено неизвестностью.

– Комиссар Делё еще здесь? – Ван-Ин сознательно сменил тему.

– Он с папой в саду. Я как раз собиралась сделать кофе. Может, вы тоже будете?

Ван-Ин почувствовал жалость к Шарлотте Дегроф, но в то же время восхищался стойкостью, с которой она несла это бремя. Бехейт объяснил ему, что родители похищенных детей часто испытывают неестественное состояние некой эйфории в первые двадцать четыре часа после похищения. Реальная боль приходит намного позже. Он сравнил ситуацию с человеком, который случайно отрезал себе палец. Первый момент – везде кровь, потом он понимает, что он отрезал себе палец, и только потом чувствует боль.

– И осталось немного коньяка со вчерашнего дня, – печально улыбнувшись, добавила Шарлотта.

– Почему бы и нет, мэм.

Она пошла в кухню, и Ван-Ин заметил, что на ней нет бюстгальтера. Он проклинал себя за порочные мысли, которые разгорались внутри его против воли.

– Госпожа Делайе!

– Да, комиссар?

– Ваш отец давно здесь?

– Папа провел ночь в нашем доме.

Она как будто удивилась его вопросу. Ханнелоре задавалась вопросом, почему он хотел знать.

Раздвижные двери, которые вели на террасу и задний двор, были широко открыты. Легкий ветерок шевелил шторы. Назойливый аромат свежескошенной травы смешивался с запахом керосина и наполнял комнату. Делайе встал в то утро в 5.30, чтобы косить газон, и ни один из соседей не жаловался на шум.

Как только они вышли на террасу, Патрик Делайе поспешил открыть окна спальни. Сегодня он был одет в потертые спортивные брюки и футболку с логотипом компании, директором и акционером которой был сам. Он был небрит, глаза, полные тоски, ввалились. Он вышел босиком. Ван-Ин пожал вялую руку человека, казалось пребывающего на грани нервного срыва. Было намного легче, если бы ему не сказали, что Бехейт удалился. Он собирался воспользоваться помощью профессора. Без этого он никогда не смог бы собраться с мыслями, чтобы «заплатить выкуп» за сына.