Питер Аспе - Квадрат тамплиеров

– На чем я остановилась?

– Ван-дер-Эйк и его потребность в скандале.

– Этот человек переполнен силой, он бы отдал свою левую руку ради поста мэра. Я познакомилась с ним на новогоднем приеме, – продолжала Ханнелоре. – В ту пору я являлась безработным адвокатом, только что окончила колледж и была преисполнена страстного желания сделать что-нибудь для равновесия правосудия. Я выпила пару бокалов шампанского, и все произошло, ну, вы понимаете. Пятнадцать минут спустя он сказал, что сможет кое-что сделать для меня.

– И этот парень ищет скандальную информацию, чтобы потопить оппозицию, – усмехнулся Ван-Ин, но сарказм в его голосе был отмечен горечью. Ему также пришлось выполнить пару трюков, прежде чем он получил помощника комиссара.

– Он позвонил мне три месяца спустя и сказал, что планируется назначение нового помощника прокурора. Именно либералы предложили нового кандидата, а мне надоело решать кроссворды.

– Никто не совершенен, – философски заметил Ван-Ин. Он скинул ботинки и положил ноги на садовый стульчик. – Старость – не радость, – сказал он, потирая больную ступню.

– Вы, вероятно, удивлены, почему я все это вам говорю.

Ван-Ин почувствовал настоящее блаженство, растерев ступни. Он избегал смотреть ей в глаза.

– Когда я встретила вас тогда в воскресенье, то почувствовала… как это объяснить…

– Родство?

– Именно, – сказала она. – вы тоже?

– Вы могли бы назвать это так, – проговорил он сквозь зубы.

– Что я подразумевала…

Она колебалась, взяла сигарету. У Ван-Ина перехватило дыхание. Он не мог поверить своим ушам.

– Вы нравитесь мне, Питер Ван-Ин. И не думайте, что я говорю это каждому мужчине.

– Благодарение Господу, – смутился он.

– Послушайте, позвольте мне помочь этой ступне. Она подвинула стул и положила его ногу себе на колени. – Работа в здании суда – это не то, что вы думаете. Мужчины хотят только одного, и, если они не получают того, что им надо, они выкидывают вас, как старую жвачку.

– О, боже, какие ощущения! – Ван-Ин стонал от удовольствия. – Вы понимаете, что делаете?

– Чтобы «подрасти», там вы должны сделать что-то, чтобы заплатить за свое обучение.

– Вы же не имеете в виду, что…

Он вскочил. Ханнелоре не могла сдержать смех.

– Успокойтесь, Ван-Ин. Все было по высокому классу, рядом со спортзалом. Большинство клиентов были спортсменами, и я всегда носила костюм с длинными брюками, похожий на униформу медсестры.

– И прозрачную блузку? Ай, больно. Боже! – вскричал он, когда она нажала на распухшую часть ноги большими пальцами.

– Это научит вас быть осторожным.

Ван-Ин почувствовал приятную истому, граничащую со счастьем. Он вспомнил о Соне, о тех чувствах и ощущениях, которые канули в Лету.

– Полицейский, который дружит с прокуратурой… Что скажут люди? – сокрушался он почти серьезно.

– Так мы оставим это в секрете.

– Право, тайна украшает! Почему я не думал об этом?

Он сделал глоток пива. «Дювель» никогда не был таким вкусным.

– Но прежде чем мы станем романтиками, у вас ведь есть незаконченный рассказ.

Она резко остановилась. Массаж ноги был прекращен.

– Боже, я почти забыла, – ухмыльнулась она.

– Один момент, мисс, но мне трудно будет правильно воспринимать ваш рассказ с ноющей ногой.

Ханнелоре снова взяла его ногу и старательно возобновила массаж.

– О, эти мужчины!

Ван-Ин внимательно слушал пересказ беседы Ханнелоре с Натали.

– Грязный старый мудак, – фыркнул он, когда она закончила свою историю. – Но мы все еще не знаем наверняка, связаны ли эти два случая. Именно поэтому я думал, что пока не стоит говорить об Орели. У большинства семей есть скелет в шкафу, и этот шкаф всегда хорошо закрыт красивым фасадом. Каков следующий шаг?

Она ласкала его ногу одной рукой и держала стакан в другой. Ван-Ин не собирался вставать, пока его нога лежала на ее коленях.

– Я думаю, что пора ударить по Людовику Дегрофу фактами. И это уже будет лицом к лицу, – закусила она губу.

– Не поймите меня неправильно. Я думаю, что лучше, если Дегроф считает, что только один человек знает его прошлое. В его глазах я лишь офицер полиции. Если он даже позволяет немного, по-своему, унижаться посреди беседы, значит, знает, что он в безопасности, вне зависимости от того, что «сольет» нам, потому что это не пройдет в суде по нормам общего права.

Она спокойно кивнула.

– Если при этом я буду не один, кто-то прикроет лучше, если это будет заместитель прокурора.