Энн Перри - Бомба в Эшворд-холле

– Нет, не преувеличиваю. В католической стране последнее слово всегда остается за церковью.

– Откуда ты все это знаешь?

– Я говорила с Кезией Мойнихэн. И прежде чем ты скажешь, что она тоже преувеличивает, я приведу тебе доказательства. Многое из того, что они твердят, – чепуха. Они винят католиков во всем, в чем только можно, но там, где речь идет о цензуре, они во многом правы. Когда римская церковь добивается власти, эта власть становится абсолютной. Нельзя навязывать свою религию другим, Томас. Я часто думаю, что американцы сделали правильно: надо отделить церковь от государства…

– Что ты знаешь об американцах? – удивился Питт. Он и не подозревал, что его супруга питает хоть малейший интерес к подобным проблемам, не говоря уже о том, что она в них разбирается.

– Эмили мне рассказывала, – объяснила женщина. – Ты знаешь, сколько миллионов ирландцев эмигрировали в Америку после «картофельного голода»?

– Нет, а ты?

– Знаю… около трех миллионов, – ответила Шарлотта уверенно. – А это значит, что уехал каждый третий, и преимущественно молодые и здоровые. Почти все уехали в Америку, где они могли найти работу – и пищу.

– Но какое это имеет отношение к Юдоре?

Суперинтендант был потрясен тем, что узнал, и тем фактом, что его жена действительно знала, о чем говорит, но совсем перестать думать о миссис Гревилл он не мог.

– Однако положение в самой Ирландии отчаянное, – продолжала миссис Питт, участливо глядя на него. – Существует множество людей, которые считают, что в таком случае цель оправдывает все средства для ее достижения и позволительно даже убивать тех, кто стоит на пути того, что они считают справедливостью.

Томас молчал.

Шарлотта заколебалась и едва не обняла его, но передумала. Вместо этого она вылезла из постели и облачилась в халат.

– Куда ты? – удивленно спросил Питт. – Не собираешься ли ты пойти к Юдоре?

– Нет… я иду к Джастине.

– Зачем?

Миссис Питт завязала длинный пояс. Она уже совершенно проснулась, но не потрудилась сполоснуть лицо холодной водой из кувшина или провести гребнем по спутанным волосам.

– Затем, что это не она убила Эйнсли Гревилла, и я хочу ей об этом сказать. Джастина-то думает, что это она!

Томас тоже встал.

– Шарлотта, я не решил, надо ли, чтобы Джастина об этом знала…

– Нет, ты решил, – ответила его жена твердо. – Если тебе придется завтра арестовать Падрэга Дойла, то лучше поговорить с Джастиной сегодня. Не ходи со мной. Мне лучше самой с ней побеседовать. Мы должны знать правду.

Суперинтендант замер и опустился на постель. Его супруга была права – в том, что всем им была нужна правда, но что он одновременно этой правды опасался.

Шарлотта тихо прошла по коридору, мимо лестничной площадки, в другое крыло особняка. В доме стояла тишина. Все, за исключением Питта и Телмана и, может быть, Пирса, уже давно улеглись спать. Но даже если молодой Гревилл не спит, в такой час ночи он не может быть у Джастины, тем более сразу после дела, которым только что занимался. Он не может принести к ней тот запах и сумятицу чувств, в которой пребывал.

В коридоре горел тусклый свет, язычки пламени в фонарях были очень низкими – только чтобы кто-нибудь, вставший по какой-либо причине, видел дорогу. Миссис Питт постучала в дверь мисс Беринг и, не ожидая ответа, вошла.

Было темно и совершенно тихо.

– Джастина, – тихо, почти шепотом позвала незваная гостья.

В темноте послышалось слабое движение и шелест простыней.

– Кто здесь? – сдавленно и испуганно спросила девушка.

– Это Шарлотта. Пожалуйста, зажгите лампу, я не вижу вас.

– Шарлотта? – Наступило минутное молчание, а потом опять раздался шелест, и комната осветилась.

Миссис Питт увидела еще не совсем проснувшуюся Джастину, сидящую на постели. Ее черные, как ночь, волосы были распущены и падали на плечи, а лицо выражало тревогу и удивление.

– Что-нибудь случилось? – спросила она. – Опять такое же?..

Шарлотта подошла к ней и села на край постели. Она должна была узнать правду, не причиняя мисс Беринг ненужной боли. Да ей и не хотелось ничего придумывать и обманывать девушку.

– Нет, не совсем, – сказала она, устраиваясь поудобнее. – Но мы сейчас знаем гораздо больше, чем знали за обедом. Хотя и тогда уже знали достаточно.

На лице Джастины выразилось только облегчение от того, что больше ничего ужасного не произошло.

– Узнали? – переспросила она. – Вы уже знаете, кто убил мистера Макгинли?