Кэрол Дуглас - Доброй ночи, мистер Холмс!

– Но король никогда не допустит, чтобы против члена семьи выдвинули обвинения. Ты же сама слышала, что он сказал.

Ирен подошла к столу и наполнила бокал. Теперь уже безапелляционным тоном заговорила она:

– Если выяснится, что покойного короля убил кто-то из его родных, я так прямо и заявлю об этом, и Вилли не сможет мне помешать. Однако я надеюсь, что это не так, сколь сильно Гортензия и Бертран не хотели бы от меня избавиться. Обвинять в убийстве будущую родню? Нет, у чудесной романтичной сказки должен быть совсем другой конец. А иначе все получится как в плохом водевиле.

– Я отправляюсь в город, – объявила на следующий день ближе к полудню Ирен. – Ты со мной?

– Ну конечно. Только зачем ехать в город, когда преступление совершено здесь, в замке?

– Я хочу встретиться с докторами на нейтральной территории. Думаю, так они будут со мной гораздо откровеннее. Ты же должна понимать, что они боятся монаршего гнева, ведь им не удалось поставить правильный диагноз, пока король был жив. Потом я хочу повидаться с мистером Дворжаком…

– Ирен, мне очень нравится бывать в Национальном театре, но, может, нам сейчас не стоит попусту тратить время?

– А мы его и не будем попусту тратить.

– То есть ты считаешь, что встреча с Дворжаком и разговоры о музыке помогут тебе найти отравителя?

– Встреча с Дворжаком и разговоры о политике, – поправила Ирен, натягивая бледно-лиловые перчатки – как раз в тон рюшу на ее прогулочном платье. – Кроме того, я хочу посоветоваться с одной старой цыганкой. К ней меня, собственно, должен направить Дворжак. Именно от нее и ей подобных он почерпнул столько народных песен.

– Цыганка? Ирен, во имя всего святого, зачем тебе цыганка?

– Ну как же? Я хочу, чтобы мне погадали. – Ирен кинула на меня косой взгляд из-под лиловой вуали: – Все будущие невесты очень суеверны.

Сев в замке в экипаж, мы спустились вниз по склону холма, углубившись в густой лес остроконечных черепичных крыш Праги.

Врачи проживали в очаровательном старинном доме, под окнами которого росли в горшках анютины глазки. У обоих докторов были длинные немецкие фамилии, которые я не могла ни запомнить, ни повторить. При этом у меня накрепко засело в памяти, что у одно фамилия начиналась на «Ш», а у другого на «Д», поэтому Ирен посоветовала мне обозвать их у себя в дневнике Штурмом и Дрангом. Почему именно так – теряюсь в догадках [37]. В приемной было полно народу, однако Ирен написала на своей визитке несколько слов и вручила ее служанке. Через несколько мгновений к нам вышла экономка, которая провела нас в смотровую. Там уже ждали оба эскулапа.

– Яборанди, мисс Адлер? – переспросил доктор Штурм, низенький толстячок с клиновидной бородкой и торчащими напомаженными усиками, кончики которых были тонкими, словно мышиные хвостики.

– Яблочные семечки? – изогнул брови доктор Дранг, длинный худой гладковыбритый господин.

– Итак, джентльмены, вам удалось обнаружить какой-нибудь из этих двух ядов?

Врачи синхронно потерли ладони и переглянулись. Первым заговорил доктор Штурм:

– Подобный вид яда выявить очень непросто. Особенно постфактум.

– Да, мы подозреваем отравление, – энергично кивнул доктор Дранг. – Мы даже успели исключить самые известные яды – мышьяк, цианид, белладонну.

– Кроме того, прошу меня, сударыни, простить за прямоту, мы изучили содержимое желудка государя и не нашли ничего подозрительного, – промолвил доктор Штурм.

– Что, даже яблочного чая? – умоляюще спросила Ирен.

– Ни яблочного чая, ни яблок, – отрезал доктор Штурм.

– А яборанди? – ухватилась подруга за последнюю соломинку.

– Вы на удивление хорошо знакомы со снадобьями из трав, – с поклоном заметил доктор Дранг.

– Отнюдь, – возразила Ирен, – мне знакомы лишь те снадобья, которыми пользуются в замке. Что ж, в таком случае покойного короля отравили каким-то другим способом, а яд принесли с собой. Такой вариант я тоже не исключала. Так от чего умер государь?

Врачи обеспокоенно переглянулись и хором ответили:

– От асфиксии.

Мы с Ирен посмотрели друг на друга. Из-за скованных синхронных движений эскулапов мне все сильнее начинало казаться, что я вижу представление в кукольном театре.

– А яд может вызвать асфиксию? – спросила я.

Доктора, как по команде, одновременно нахмурились.

– Мы полагаем, – пояснил доктор Дранг, – что яд попал через кожные покровы. Он и вызвал паралич дыхательной системы. Даже если бы кто-нибудь видел смерть короля, она показалась бы ему вполне естественной.