Кэрол Дуглас - Доброй ночи, мистер Холмс!

Циники могут возразить, что Ирен Адлер некоторое время жила в Богемии без Пенелопы, однако Адлер сама говорит Хаксли, что король был «терпелив». Кроме того, ярость Вильгельма, вызванная ее бегством, скорее напоминает гнев ухажера, так и не получившего желаемое, чем мужчины, лишившегося любовницы.

Имеется и другая нестыковка: если верить дневникам Хаксли, Холмс дважды встречается с Годфри Нортоном, однако по рассказу «Скандал в Богемии» создается впечатление, что великий сыщик ничего о нем не знает.

Эту нестыковку можно объяснить двояко. Либо Холмс намеренно, из опасений потерпеть неудачу и тем самым пасть в глазах своего биографа, ничего не рассказывал Уотсону о своих розысках Бриллиантового пояса, либо… либо Уотсон сознательно утаил от нас этот провал великого сыщика, особенно учитывая тот факт, что Холмсу так и не удалось справиться с заданием Вильгельма и вернуть королю фотографию. Не исключено, Уотсон решил, что рассказ о двойной неудаче будет слишком серьезным ударом по престижу и репутации знаменитого детектива.

Обнаруженные дневники и записи, увы, не в состоянии пролить свет на матримониальный статус Уотсона и дать, наконец, ясный ответ, сколько раз он был женат, на ком и когда. Если опираться на новые данные, со всей очевидностью можно утверждать, что к марту 1888 года он уже состоял в браке. С одной стороны, этот факт подтверждается цитатами из канонических произведений Дойла/Уотсона, но с другой стороны, в тех же канонических произведениях утверждается, что доктор познакомился с Мэри Морстен не ранее июля того же года. В силу этого часть не блистающих умом апологетов пытается утверждать, что Уотсон за время знакомства с Холмсом был женат дважды. Правда об этом остается неизвестной – как, собственно, и о многих других фактах, затрагивающих жизнь прославленного детектива и его биографа.

Имеется и другая незначительная нестыковка. В «Скандале в Богемии» король утверждает, что познакомился с Ирен Адлер в Варшаве за пять лет до описываемых событий. Согласно дневникам Хаксли, Адлер познакомилась с королем в 1886 году и бежала из Богемии в 1887 году, всего за год до марта 1888 года, которым Уотсон датирует события рассказа «Скандал в Богемии».

Эту нестыковку, опять же, можно объяснить двояко. Согласно первой версии, в целом правдивый рассказ Дойла/Уотсона был специально отредактирован таким образом, чтобы защитить тогдашних знаменитостей, и поэтому, в частности, была изменена датировка событий. До обнаружения дневников Хаксли некоторые литературоведы, специализирующиеся на Холмсе, утверждали, что в основу образа Ирен Адлер легла Лилли Лэнгтри – знаменитая актриса и авантюристка того времени, известная под прозвищем Джерсийская Лилия, поскольку она родилась на острове Джерси в проливе Ла-Манш. Точно таким же образом литературоведы-путаники могут предположить, что раз Адлер американка, то она родилась в Нью-Джерси.

Эти самозваные эксперты даже ставят под сомнение сам факт существования короля Богемии, утверждая, что им являлся пожилой император Австро-Венгерской империи Франц-Иосиф, в состав которой входила Богемия. При этом эксперты почему-то забывают уточнить, что Франц-Иосиф никогда не использовал этот титул [58].

Нет, королем Богемии был Вильгельм Готтсрейх Сигизмунд фон Ормштейн, эрцгерцог Кассель-Фельштейнский. Предположение, что им мог быть некто другой, вызванное неразберихой и хаосом, царившим как в мелких княжествах, королевствах и герцогствах, так и во властвовавших там правящих домах, служит блестящим примером того, как некоторые знатоки без всяких на то оснований превращают робкую гипотезу в железобетонное доказательство своей правоты.

Однако остается открытым вопрос: когда же на самом деле Ирен познакомилась с королем? Факты свидетельствуют в пользу дневника Хаксли: Пенелопа излагает события с педантичностью, дотошно, а главное – в четком хронологическом порядке.

Если бы Ирен Адлер любила короля Богемии и действительно рассталась с ним за пять лет до его женитьбы, спрашивается, зачем она так долго хранила компрометирующую фотографию и лишь после столь длительного отрезка времени стала угрожать пустить ее в ход, сорвать свадьбу и погубить счастье ни в чем не повинной будущей королевы? Вписывается ли подобное поведение в образ прекрасной, добросердечной женщины, предстающей перед нами и в «Скандале…», и в дневниках Хаксли? Ответ однозначен – нет. Более того, в дневниках она даже и не думает угрожать королю фотографией, а беспокойство Вильгельма вызвано лишь его чувством собственной вины.