Агата Кристи - Рождество Эркюля Пуаро

Вы ведь знаете длинные розовые пузыри с намалеванными на них физиономиями, которые продаются на ярмарках под названием «недорезанный поросенок»? Когда из них выходит воздух, они издают нечеловеческий вой. Это был ваш последний штрих, Сагден. Вы оставили такую штуку в комнате, заткнули отверстие деревянным колышком, а к колышку привязали веревку. Когда вы потянули за нее, колышек вылетел и воздух начал выходить из пузыря. Таким образом к грохоту падающей мебели присоединился визг «недорезанного поросенка».

Он снова посмотрел на остальных:

– Теперь вам ясно, что именно подобрала Пилар Эстравадос? Суперинтендент рассчитывал успеть вовремя и сам подобрать клочок резины, прежде чем кто-нибудь его заметит. Он смог достаточно быстро забрать его у Пилар, пользуясь своим официальным положением, но никому не упомянул об этом инциденте, что само по себе было подозрительным обстоятельством. Я узнал о нем от Мэгдалин Ли и спросил об этом Сагдена. Он был готов к такой возможности и продемонстрировал обрывок резинового туалетного мешочка мистера Ли вместе с деревянным колышком. Внешне это соответствовало описанию – кусочек резины и кусочек дерева – и, как мне тогда показалось, не означало ровным счетом ничего! Но мне не хватило ума понять сразу, что если это ничего не означает, то не могло там находиться и, следовательно, суперинтендент Сагден лжет. Нет, я продолжал искать объяснение! Только когда мисс Эстравадос играла с воздушным шариком и закричала, когда он лопнул, что именно это она подобрала в комнате Симеона Ли, я понял истину.

Теперь все заняло свои места – невероятная борьба, нужная для установления ложного времени смерти; дверь, запертая для того, чтобы тело не обнаружили слишком быстро; крик умирающего. Преступление стало выглядеть логично и продуманно.

Но с того момента, как Пилар Эстравадос громко возвестила о своем открытии насчет воздушного шарика, она стала источником опасности для убийцы. Если он слышал ее, находясь в доме (что было вполне возможно, учитывая звонкий и четкий голос мадемуазель и открытые окна), то ей грозила серьезная опасность. Убийца уже провел по ее вине скверную минуту, когда она сказала о старом мистере Ли: «Должно быть, в молодости он был очень красивым» – и добавила, обращаясь к Сагдену: «Совсем как вы». Она имела в виду буквальное сходство, и Сагден это знал. Неудивительно, что он побагровел и едва не задохнулся. Для него это было абсолютно неожиданно и смертельно опасно. После этого Сагден надеялся обвинить в убийстве Пилар Эстравадос, но это оказалось нелегко, так как у не получающей наследства внучки старика не могло быть никаких очевидных мотивов для убийства. Позднее, услышав из дома ее замечание о шарике, Сагден решился на крайние меры. Он установил ядро, когда мы сидели за ленчем. К счастью, это чудом не сработало.

Последовало гробовое молчание.

– Когда вы убедились окончательно? – спросил наконец Сагден.

– Я не был полностью уверен, – ответил Пуаро, – пока не принес фальшивые усы и не приставил их к портрету Симеона Ли. Лицо, смотревшее на меня, было вашим.

– Надеюсь, его душа сгниет в аду! – сквозь зубы процедил Сагден. – Я рад, что сделал это!

– По-моему, Пилар, – сказала Лидия Ли, – тебе лучше оставаться у нас, пока мы не сможем тебя как следует устроить.

– Вы очень добрая, Лидия, – отозвалась Пилар. – Легко прощаете людей, не поднимая лишнего шума.

– Я все еще называю тебя Пилар, – улыбнулась Лидия, – хотя, очевидно, тебя зовут по-другому.

– Да, меня зовут Кончита Лопес.

– Кончита тоже красивое имя.

– Я очень благодарна вам, Лидия, но вы не должны из-за меня беспокоиться. Я выхожу замуж за Стивена, и мы собираемся в Южную Африку.

– Это хорошее решение, – одобрила Лидия.

– Раз вы так любезны, Лидия, – робко сказала Пилар, – то не будете возражать, если мы как-нибудь снова приедем к вам на Рождество? Тогда у нас будут хлопушки, горячий пудинг, блестящие штучки на елке и маленькие снеговики.

– Конечно, приезжайте! Увидите настоящее английское Рождество.

– Спасибо. Это Рождество было не из приятных.

– Что верно, то верно, – вздохнула Лидия.

– До свидания, Элфред, – попрощался Харри. – Едва ли я буду снова мозолить тебе глаза. Я отправляюсь на Гавайи – давно собирался поселиться там, если обзаведусь деньгами.

– До свидания, Харри, – сказал Элфред. – Надеюсь, ты будешь наслаждаться жизнью.