Агата Кристи - Рождество Эркюля Пуаро

– И не раз.

– Я имею в виду, переделана вами. Благодаря вам она стала… другой.

– Очевидно.

На лице Харри мелькнула озорная усмешка, внезапно напомнившая Лидии старика наверху.

– Теперь в ней куда больше вкуса. Кажется, я слышал, что старина Элфред женился на девушке, чьи предки прибыли сюда вместе с Вильгельмом Завоевателем [6].

– Вполне возможно, – улыбнулась Лидия. – Но с тех пор они изрядно деградировали.

– Как поживает Элфред? – спросил Харри. – Все такой же твердолобый консерватор?

– Не знаю, покажется он вам изменившимся или нет.

– А остальные? Разбросаны по всей Англии?

– Нет. Все собрались здесь на Рождество.

Харри выпучил глаза:

– Традиционное рождественское семейное сборище? Что случилось со стариком? Раньше он не отличался сентиментальностью и особой привязанностью к семье. Должно быть, он здорово изменился!

– Возможно. – Голос Лидии звучал сухо.

– А как старина Джордж? – продолжал Харри. – Все такой же скряга? Как же он скулил, когда ему приходилось расстаться с полпенни из его карманных денег!

– Джордж сейчас член парламента от Уэстерингема, – отозвалась Лидия.

– Что?! Пучеглазый в парламенте? Ну и ну!

Харри захохотал, откинув голову назад.

Громкий смех казался грубым и несдержанным в стенах гостиной. Пилар громко вздохнула, а Лидия слегка вздрогнула.

Почувствовав за спиной какое-то движение, Харри перестал смеяться и резко повернулся. Он увидел Элфреда, который молча смотрел на него со странным выражением лица.

Губы Харри медленно расплылись в улыбке.

– Да ведь это Элфред! – воскликнул он, шагнув к брату.

– Привет, Харри, – кивнул Элфред.

Они стояли, глядя друг на друга. Лидия затаила дыхание.

«Как нелепо! – подумала она. – Уставились, как два пса перед дракой!»

Глаза Пилар расширились.

«Как же глупо они выглядят! Почему бы им не обняться? Хотя англичане так не делают. Но они могли бы что-нибудь сказать, а не просто глазеть друг на друга», – думала она.

– Забавно снова оказаться здесь, – промолвил наконец Харри.

– Еще бы. Прошло столько лет с тех пор, как ты… уехал.

Харри вскинул голову и провел пальцем по подбородку привычным жестом, означавшим вызов.

– Да, – сказал он. – Я рад, что вернулся… – Помедлив, он закончил фразу многозначительным тоном: – Домой.

– Полагаю, я был большим грешником, – промолвил Симеон Ли.

Он откинулся в кресле, задумчиво поглаживая пальцем подбородок. Перед ним в камине плясали языки пламени. Рядом сидела Пилар, держа в руках маленький экранчик из папье-маше, которым она прикрывала лицо от огня. Иногда она обмахивалась им, сгибая запястье. Симеон с удовольствием смотрел на нее, продолжая разговаривать скорее с самим собой, чем с девушкой, воодушевленный ее присутствием.

– Да, – повторил он. – Я был грешником. Что ты об этом думаешь, Пилар?

Девушка пожала плечами:

– Монахини говорят, что все люди – грешники, поэтому за них нужно молиться.

– Да, но я был куда более грешен, чем многие. – Симеон засмеялся. – Тем не менее я ни о чем не сожалею. Я наслаждался каждой прожитой минутой! Говорят, что в старости начинаешь каяться. Чепуха! Я ни в чем не раскаиваюсь, хотя и повинен во всех смертных грехах – лгал, мошенничал, воровал. Не говоря уже о женщинах! Кто-то рассказывал мне об арабском шейхе, у которого телохранителями были сорок его сыновей – все примерно одного возраста! Не знаю насчет сорока, но я тоже мог бы составить неплохую гвардию, если бы разыскал всех своих ублюдков! Что скажешь, Пилар? Ты шокирована?

Пилар уставилась на него:

– Почему я должна быть шокирована? Мужчины всегда желают женщин. Мой отец не был исключением. Поэтому женщины так часто бывают несчастными, ходят в церковь и молятся.

Старый Симеон нахмурился.

– Я сделал Аделаиду несчастной, – пробормотал он себе под нос. – Боже, какая она была хорошенькая, когда я на ней женился, – прямо кровь с молоком! А потом? Все время ныла и жаловалась. В мужчине просыпается дьявол, когда его жена постоянно плачет… Беда Аделаиды была в том, что ей не хватало мужества. Если бы она мне возражала – но она никогда так не делала! А я-то верил, что, обзаведясь семьей, смогу покончить с прежней жизнью…

Его голос замер. Несколько секунд он молча смотрел на пламя в очаге.

– Семья… Ничего себе, семья! – Симеон злобно усмехнулся. – Только посмотри на них! Ни у кого нет детей! Что с ними такое? Неужели в их жилах нет ни капли моей крови? Никто не в состоянии произвести на свет сына – законного или незаконного. Возьмем, к примеру, Элфреда – как же он мне наскучил! Смотрит на меня глазами преданного пса и готов сделать все, о чем бы я ни попросил. Господи, что за дурень! А вот его жена мне нравится – у нее есть характер. Правда, я ей не нравлюсь, но она вынуждена меня терпеть ради этого олуха Элфреда. – Он снова посмотрел на девушку. – Запомни, Пилар, нет ничего скучнее преданности.