Игорь Жуков - Бопси! Допси! Пум! или Приключения в стеклянном шаре

– Прошу прощения, бабуля… тьфу… мадам! – сконфузился солдат. – Позвольте представиться: старший стражник Бабушкин.

– Артистка Ермолова, – выпалила Нина и сделала книксен. – А она… артистка Бернар.

Снежная баба опять кивнула так, что чуть не потеряла шляпу.

Нина действительно замёрзла и протянула руки к огню. Заодно она взглянула в маленькое окошко, но не смогла ничего разглядеть, кроме морозных узоров.

– Милый человек, а что там стряслось у вас? – спросила девочка всё тем же писклявым старушечьим голосом. – Так кричали – просто страх!

– Диверсантку поймали… Но это военная тайна! – понизил голос Бабушкин, оглядываясь по сторонам.

– Ого! А какая она, страшная небось диверсантка-то?

– Да нет, не страшная… Смешная такая. Рыжая.

«Бедная Дуся!» – подумала Нина. У девочки защипало в глазах от жалости к обезьянке, но она сдержала слёзы.

– Ах ты! Бравые вы какие!.. А больше никого не поймали?

– Больше никого. Бог миловал!.. Ну что, бабуленции, согрелись? – Бабушкин уселся на грубо сколоченный табурет и расправил свои длинные усы. – Споёте? Уж больно красиво у вас получается!

«Старушки» упёрли руки в боки и снова принялись петь, приплясывая:

Уже знакомый куплет опять доставил Бабушкину огромное удовольствие. Он захлопал в ладоши и крикнул: «Браво!»

Но тут Нина заметила, что Снежанна стала оседать на пол, а вместо залихватского «И-И-ЫХ!» простонала «О-О-ОХ!..» и совсем умолкла.

«Ой, я же забыла, что тебе нельзя в тепле, Снежанночка!» – подумала девочка.

Старший стражник вскочил с табурета:

– Эй, мадам!.. Что это с ней? Обморок, что ли?

– Да, милок, ей на свежий воздух надо. Душно тут у тебя…

Вместе со старшим стражником Нина выволокла Снежанну на улицу.

Утреннее солнце освещало расчищенный от снега двор замка.

– Спасибо тебе, добрый человек! – пропищала Нина.

– Всегда рад служить этим самым… как их… музам! – ответил Бабушкин. – Эх, мне бы где-нибудь при театре служить! Оперном…

Но тут старший стражник вытянулся во фрунт и уставился за спину Нины.

– Хе-хе-хе!.. – раздался до противности знакомый голос. – Что я вижу! Ослиное клетчатое одеяние!

Нина вздрогнула. А у снежной бабы свалилась с головы кастрюля.

– Сыровато тут! – посетовал Варфоломей.

– Зато всё-таки теплее, чем на улице, – ответил Зяблик. – И потише ты!

Мальчик и осёл в полной темноте на ощупь пробирались по подземелью замка. В подземелье было несколько входов с разных сторон. В один из них, прямо под самыми ступеньками, ведущими на стену замка, и проскользнули Зяблик и Варфоломей.

– А ведь здесь, наверно, привидения есть! – прошептал осёл.

– Не знаю. Мне дедушка говорил, что раньше одно было. Какая-то прапрапрабабушка Дона Пеклоса, которая двести лет назад своего мужа грибами отравила и сама их по ошибке съела. Такая красавица в белом с кастрюлькой в руках. Но что-то о ней в последнее время не слышно…

– Ужасно поэтично! – поёжился Варфоломей.

– А ещё мне дедушка говорил, что из подземелья через двери с тайными пружинами можно выйти в некоторые комнаты замка: например, в трапезную или в охотничий зал. А уж там мы что-нибудь узнаем.

– А дедушка говорил, как у этих дверей пружину найти?

– В верхнем правом углу дверного косяка… Дедушка очень обстоятельный человек. Уж если о чём начнёт рассказывать – так со всеми подробностями. Всё время так рассказывает, как будто готовит тебя к встрече с тем, о чём рассказывает.

– Мне бы такого дедушку! – вздохнул Варфоломей.

Зяблик шёл, скользя рукой по влажным камням стены, осторожно сворачивая там, где рука проваливалась в пустоту. Осёл держался за плечи мальчика.

После пятого поворота перед их глазами забрезжила полоска неяркого света.

– Осторожно, ступеньки! – Маленький музыкант начал подниматься вверх.

Осёл споткнулся, но удержался на ногах.

Свет пробивался сквозь щель в тяжёлой деревянной двери. Зяблик пошарил по правому косяку, нащупал тайную пружину и нажал на неё. Дверь с тихим скрипом отворилась…