Екатерина Вильмонт - Крик в ночи

Женщина в испуге обернулась.

– Ты кто такой? – вырвалось у нее. – Немедленно опусти пистолет!

– Нет, мадам, шутки кончились! Никита, на кухню!

Никита бросился на кухню. Там на полу без сознания лежал Артем Николаевич. Дико озираясь, Никита искал телефон… ага, вот он. Мальчик набрал 03 и вызвал «скорую помощь». Потом пощупал пульс у Дрюкова.

Пульс был, хоть и очень слабый. Тогда Никита рванул балконную дверь, перегнулся через перила и заорал:

– Леха! Живо сюда!

– Бегу!

И Никита помчался назад в столовую.

Гошка, бледный, с каплями пота на лбу, держал на мушке Ларису.

– Кто вы такие? Опусти сейчас же пистолет, придурок!

– И не подумаю! – дрожащим голосом ответил Гошка, понимая, что все равно не сможет выстрелить в живого человека.

Кажется, то же самое сообразила и Лариса. Мало-помалу она пятилась к выходу.

Никита мигом оценил ситуацию и кинулся к двери.

– Пусти, идиот!

– И не подумаю!

– Болваны! – презрительно бросила она и сняла трубку домофона, висевшего на стене. – Дежурная, немедленно вызовите милицию в сорок восьмую квартиру! Немедленно! Какая разница, что случилось! Это я объясню милиции. Банда подростков.

На секунду ребята растерялись.

– Кретины, ублюдки, с кем вздумали тягаться! – завизжала она.

Но тут в дверь позвонили. Никита распахнул ее, и в квартиру ворвался Шмаков.

– Опаньки! Не слабо! – закричал он при виде Гошки с пистолетом.

– Шмаков, держи ее! – завопил Гошка, стряхивая с себя оцепенение.

– Не подходи, ублюдок! – прохрипела дама.

– За ублюдка, мадам, ответите! – как-то странно произнес Шмаков и вдруг подпрыгнул, повернулся, и Лариса рухнула на пол.

– Руки! Свяжи ей руки! – распорядился Шмаков.

– Чем?

– Да хоть галстук найди, какая, блин, разница. – Он что было сил держал Ларису, впрочем, она и не сопротивлялась.

Никита уже протягивал Лехе веревку, которую нашел на кухне. Вдвоем они скрутили ей руки… Она не подавала признаков жизни.

– Леха, а ты ее не того… не укокошил? – испуганно спросил Никита.

– Да нет, это так, легкий шок, а ничего приемчик, да? Гляди, гляди, оклемалась!

А чего тут у вас было-то?

– «Скорую» вызывали? – раздался женский голос. – Боже, что тут такое? – отшатнулась докторша.

– Репетиция! – брякнул первое попавшееся Шмаков.

– Пожалуйста, скорее, там на кухне! – заговорил Никита. – Похоже на отравление… – Он потянул докторшу за руку.

Докторша наклонилась над Артемом Николаевичем, а он вдруг открыл глаза.

– О! Кто вы…

– Живой! – обрадовался Никита. – Он жив.

– Суки! Гады! Подонки! – извивалась на полу Лариса. – Ничего, сейчас милиция приедет, я все переиграю! Это вы будете париться в тюрьме, а я посмеюсь над вами, ублюдки.

– Должен вас огорчить, мадам, Артем Николаевич жив и даст показания не в вашу пользу. И будьте добры, извините нас за невежливое обращение с вами. У нас не было иного выхода, – ответил Гошка.

– Никита, – едва слышно прошептал Дрюков, – она сбежала?

– Больной, на вас было совершено покушение, я вызываю милицию, – предупредила докторша, вонзая шприц в руку Артема Николаевича.

– Не беспокойтесь, уже вызвали, – сказал Никита. – Нет, Артем Николаевич, мы ее задержали.

Докторша как-то странно на Никиту покосилась.

– Зачем, – болезненно поморщился Артем Николаевич, все еще лежа на полу. – Я не хотел…

– Это она вызвала, сама, хотела на нас все свалить…

– Хотели, не хотели… Его отравили, а он благодушничает, – ворчала докторша. – Я все равно бы вызвала. Эй, мальчик, помоги мне его поднять.

Они подняли Дрюкова, помогли сесть на стул.

– Ну, больной, говорите, что стряслось… – потребовала докторша.

– Я и сам не знаю, видимо, она что-то подсыпала мне в стакан, я один глоток сделал и отрубился.

– Ваше счастье, – нюхая стакан, сказала докторша, – если бы успели все выхлебать, вряд ли уже очнулись бы.

И тут явилась милиция. Когда в квартиру ворвалась целая группа вооруженных милиционеров, Гошка похолодел. Он представил себе, что было бы, если бы Артем Николаевич умер или еще не пришел бы в сознание, а Лариса объяснила бы, что это негодяи-подростки устроили тут заварушку. И никто бы не доказал их невиновность, потому что милиция поверила бы слабой женщине… «Нам опять крупно повезло», – подумал он.

Зато Шмаков был в полном восторге. Он, захлебываясь, давал показания, вместе с одним из милиционеров бегал за понятыми и вообще наслаждался жизнью.

Никита же пребывал в каком-то сонном оцепенении и очнулся лишь тогда, когда пришел его черед давать показания.