Анна Устинова: Загадка золотой чалмы

Из передней донесся хлопок входной двери.

– Пр-ривет, подр-руга!

И, стремительно выбежав из-под стола, попугай вразвалку кинулся в прихожую.

– Бабуш-шка! Бабуш-ка! – раздался оттуда его голос. – Гер-расим дур-рак!

– Ябедничает, – проворчал Муму и в сердцах наклеил вверх ногами одну из цветных букв названия.

Дятлова взвизгнула и принялась отдирать, пока клей не застыл окончательно.

– А по-моему, Каменев, попугай прав, – с раскрасневшимся от возмущения лицом отчитала она Муму. – Какой-то ты, действительно… – она сделала паузу. – Не такой. Я просто не понимаю, Гера, тебе разве на все наплевать?

– Почему если я ошибся, то мне обязательно сразу наплевать! – Герасим даже позеленел от обиды. – Другим можно ошибаться, а мне нельзя?

И, взмахнув длинной тощей рукой, он одним движением смел все фломастеры на пол.

– Ну вот. Опять, – скорбно покачала головой Дятлова.

– Что опять? – окончательно вышел из себя Герасим. – Ты, Дятлова, сперва педагогический институт окончи, а потом со мной так разговаривай. Тоже мне, училка жизни выискалась.

Наташке, в свою очередь, стало обидно.

– Никакая я не училка, – возразила она. – А ты, Каменев, просто…

Что она хотела сказать про Муму, осталось загадкой. Ибо в этот момент в комнату вошла с попугаем на плече бабушка Марго – Ариадна Оттобальдовна.

– О-о-о, – совсем как у внучки, чуть вздернулись у нее уголки губ, словно лишь намечая улыбку. – Я вижу, у вас тут бурный процесс творчества.

– Ой, извините, пожалуйста, – мигом стушевалась примерная Дятлова.

– Просто сегодня мне абсолютно все мешают творить и мыслить, – заявил не столь примерный Герасим.

– Какой же ты, Муму, у нас сегодня пафосный, – мигом отреагировала Варвара.

– Р-разительный контр-раст, – заявил с плеча Ариадны Оттобальдовны попугай и, косясь одним глазом на Герасима, сардонически расхохотался.

– Птичка, Птичка, – Ариадна Оттобальдовна с трудом сдерживалась от смеха. – Так нельзя. Гера все-таки гость.

– Кость! – возразил попугай и брезгливо кашлянул.

– Чтоб ты и впрямь подавился, – пробубнил себе под нос Герасим.

– Фу-у, Герочка, как невежливо, – заговорщицки подмигнув бабушке Марго, произнесла ее тоном Варвара. – Разве можно оскорблять хозяев.

– Он тут совсем не хозяин, – набычился Муму, – а всего-навсего птица.

– Птичка, Птичка! Птичка Божья – хор-рошая птичка, – немедленно отреагировал попугай. – Гер-расим…

И он надолго умолк, словно подыскивая нужное слово.

– Думает, – хохотнул Баск.

– И уверена: сейчас придумает, – подхватила Наташка Дятлова. – Он же такой умненький.

– Зато ты очень глупая, – не сдержался Герасим.

Тут Птичка Божья, резко взъерошив перья, оглушительно проорал:

– Др-рянь! Др-рянь! Др-рянь!

– Молодец, птичка! – мстительно захлопала в ладоши Дятлова.

– Напрасно радуешься, – уныло вытянулось и без того продолговатое лицо Каменного Муму. – Это он в данном случае не про меня, а про тебя.

– С чего ты взял? – удивилась Наташка.

– Если бы у тебя существовала хоть одна извилина, то сама бы поняла, – назидательно изрек Герасим. – Последней упоминалась мной ты. Значит, и заявление этого сациви, – он перевел взгляд на попугая, – относилось к тебе.

В следующий миг Птичка Божья, словно бы в очередной раз доказывая, что Ариадна Оттобальдовна совсем не напрасно превозносит его «высокие интеллектуальные возможности», кокетливо посмотрел на Дятлову и сказал:

– За пр-рекр-расных дам!

Все расхохотались, а попугай, по-прежнему сидя на плече у бабушки Марго, с достоинством раскланялся.

– По-моему, мы отвлеклись, – Герасим мрачно взирал на друзей. – А между прочим, у нас еще много дел с газетой.

– Работайте, работайте! – воскликнула Ариадна Оттобальдовна. – А мы пока с птичкой пойдем вам оладушек к чаю пожарим.

– Пр-равильно, подр-руга, – одобрил попугай.

– Абсолютно правильно, – поддержал его Павел, который, несмотря на толщину, совершенно не собирался худеть, ибо придерживался мнения, что «мужчины должно быть много».

Бабушка Марго и попугай удалились. Герасим облегченно вздохнул:

– В следующий раз газету будем делать не у Марго.

– Ах, значит, Герочка, у тебя? – фыркнула Варя.

– Почему обязательно у меня? – уставился на нее Муму.

– Ну, мне показалось, ты приглашаешь, – с издевкою продолжала Варя.

Герасим замялся. Дома у него всегда был дедушка – физик на пенсии Лев Львович Каменев, которого Команда отчаянных называла Лев-в-квадрате.